– Ты мог бы помогать отцу, если бы…
– сдержано начала Эжен, не отрываясь от своего занятия, но Фьорд
перебил ее.
– Нет, – он захлопнул книгу. Пальцы
крепко сжали потертую обложку.
– Не выдумывай, Эжен, какая от этого
мальца польза? Как давно ты смотрела на своего сына? Эти хилые руки
и ноги, а лицо! – Горальд посмотрел на Фьорда, пытаясь найти в том
подтверждение своим словам. Но все, что он увидел – это
пронзительный взгляд глаз цвета рыжей глины, от которого всякий раз
становилось душно. В этом взгляде кипел мятежный дух, который он не
мог понять ни разумом, ни сердцем.
Горальд так и не смог до конца
принять того, что в доме магов земли родился ребенок, чья судьба
была охвачена пламенем. Огненный дар Фьорда обнаружился куда позже,
чем это обычно происходило на юге. Тогда, год назад, в болезненных
муках умерла надежда четы, что их сын проживет жизнь, лишенную
печалей и забот тех, кого коснулось дыхание Проклятого. Тогда же в
душе Горальда зародились сомнения и нелюбовь ко всякому магу огня,
когда-либо бывшему в их селении. Ведь его сын был так непохож на
него. Но еще меньше он был похож на Эжен. В нем не было широкой
кости и тяжелых черт лица, как у большинства земляных магов. Крутым
лбом Горальда можно было колоть камни, что он и делал каждый раз на
празднике Равноденствия, но Фьорд… Нет, сын Горальда отнюдь не был
хилым пареньком с ломкими пальцами: проворный и ловкий, он всегда
мог постоять за себя. Конечно, рядом с грузными магами камня он
казался тростинкой, что сломается от малейшего дуновения ветра. Но
Фьорд не был магом камня. В его венах текло жидкое пламя, в
ветреные дни разгоравшееся с новой силой. И сегодня был один из
таких дней.
– Ради всего святого, кто-нибудь,
разведите огонь. Это не дом, а склеп! – Горальд хлопнул ладонями по
коленям и уставился на Эжен. Супруга, не вытирая рук, принялась
искать кресало.
Фьорд не стал дожидаться окончания
поисков, вынул из очага толстую головню, и спустя мгновение та
вспыхнула в его руке ярким пламенем.
– Фьорд! – Эжен обернулась и гневно
уставилась на сына, а после, с некоторой долей страха, на
разгорающийся в очаге огонь. Ее глаза давно выцвели и приобрели
цвет гор, опоясывающих шахтерский городок.
– Мне надоело прятаться, мама, –
твердо произнес Фьорд, не поднимая на Эжен взгляда. Он знал, что
может увидеть: собранные в тугой пучок жесткие черные волосы,
резкие скулы и крепкий подбородок – слишком крепкий, как для
женщины. Магия земли иссушила ее тело и душу, оставив один лишь
грубый остов под серой кожей.