Он вынул из-за пояса тёмно-синий
кристаллик и протянул его Бэли. Ребёнок с интересом поднёс его к
глазам и считал. Лицо его озарило удивление, он взглянул на Гиб
Аянфаля не без восторга в огромных серебристых глазах.
– Ты дитя пропавшего архитектора и
родич ведущего Ае! – негромко произнёс он, – просто
удивительно!
Гиб Аянфаль смутился.
– Да. Архитектор Хосс нас опекал, а
Ае – мой старший родич.
– Уже начали секретничать?
Перед ними стоял Хиба с тремя чашами
пасоки в руках. Он деловито сел перед ними, протянув одну чашу
Бэли, другую Гиб Аянфалю.
– Мы говорили о родичах, – ответил
на его вопрос Бэли.
– Понятно. Ешьте, а после
продолжим.
Он отпил из чаши немного пасоки,
после чего глянул на Гиб Аянфаля и проговорил:
– Ко всему привык в жизни городского
строителя. Но вот одного не могу принять – потребность есть почти
каждый день и помногу. Как ребёнок, честное слово!
Гиб Аянфаля его замечание удивило –
для него-то с самого пробуждения ежедневная трапеза была обычным
делом. Когда с пасокой было покончено, Хиба вновь обратился к
нему:
– Так что вы там говорили про
родичей?
Бэли приблизился к нему и
шепнул:
– Хиба, представляешь, Янфо – родич
ведущего Ае!
Хиба удивился:
– Правда? Ты родич этого сокровища
всея Онсарры?
Гиб Аянфаль почувствовал в его
словах некоторую язвительность, которая ему не совсем понравилась.
Он взглянул на Хибу, но у того на лице было написано превосходство
и ни тени сомнения.
– Почему ты так говоришь о нем? –
спросил он, – Ае хороший патриций! Для меня он – пример, и
многие асайи любят его.
Хиба горделиво повёл плечами.
– Я ничего такого и не сказал.
Просто… Ладно, Янфо, раскрою – я лично знаю его. И видел его
восхождение к верхам патрицианского влияния. На твердынях Онсарры
далеко не в каждый цикл появляются асайи, способные всего за
несколько тысяч оборотов взлететь от простого до старшего патриция.
Он – один из восьми ведущих, которые помогают управлять глобальными
эмоциями самому Гэреру. Ты, верно, живёшь в его компании с
пробуждения, вот и не понимаешь, какая это высота.
Гиб Аянфаль только пожал плечами. Он
ведь действительно провёл всю свою жизнь подле двух старших
патрициев, принимавших в делах Пятой твердыни весьма заметное
участие. Мечтая однажды стать им равным, он даже не задумывался о
том, как это всё может выглядеть со стороны. Самого Ае он всегда
воспринимал как взрослого асайя, и очень редко расспрашивал о том,
каким он был в юности или детстве. Потому сейчас ему очень
захотелось узнать, каким же видел его родича новый друг.