Ход, в который они забрались,
представлял собой извилистую пещеру. В середине нижняя её стенка
соединялась с верхом, образуя небольшую закрытую от взгляда снаружи
зону. Гиб Аянфаль осмотрелся, и его взгляд наткнулся на лежащее в
дальнем углу неподвижное тело асайя, обёрнутое серым полотнищем
разложившейся одежды.
– Тут нельзя находиться! – сейчас же
горячо зашептал он Хибе, – вон, видишь, что в углу? Вдруг он
проснётся!
Хиба глянул туда, куда указывал
строитель, и равнодушно ответил:
– Не проснётся. В таком сне лежат
оборотов пять, пока сами нэны не разбудят.
– Почему ты так уверен? – не
унимался Гиб Аянфаль, – а если это такой же искажённый, как тот на
входе?
Хиба покачал головой, тяготясь тем,
что приходится объяснять столь очевидные вещи, после чего подошёл к
асайю и, приподняв за плечи, весьма немилосердно потряс. Голова
спящего при этом совершенно безжизненно моталась из стороны в
сторону.
– Видишь? – обратился он к
строителю, отпуская тело, – думаешь, не различу, кто как спит?
Он с головой накрыл спящего упавшим
серым полотнищем, после чего вернулся на исходную позицию. Гиб
Аянфаль последовал за ним. Пережитое при вступлении на поля
волнение не давало ему покоя.
– Тот на входе знает твоё имя! –
взволнованно произнёс он, – Откуда?
В глазах Хибы проскользнуло усталое
раздражение.
– Раз знает – значит, я ему однажды
сказал, – уклончиво ответил он, – успокойся! Мы теперь должны
ждать. На поле вот-вот приведут новых, и я должен забрать Бэли у
нэны, с которой он будет.
– А если она, ну… откажется?
– Я знаю, как попросить, чтобы не
отказалась. Только пока я буду говорить, не вмешивайся. Я сам тебе
скажу, когда выступать. Твоя задача – пройти с ним во врата
обратно, чтобы вы оба вновь оказались под покровом поверхностных
волн. К слову, Ци уже внушает мне, что я поступаю неправильно.
Хиба сел и, облокотившись на выступ,
принялся наблюдать за обстановкой. Гиб Аянфаль устроился рядом с
ним. Он опасался, не будет ли тот искажённый асай искать их, и не
найдёт ли в конце концов, но решил пока не задавать этот вопрос
Хибе.
В сознании его вновь пробудился
Голос Ганагура. До сих пор Гиб Аянфаль слышал его только как
подсознательные эмоциональные позывы. Но стоило ему остаться
наедине с собственными мыслями, как Голос заговорил во всю силу.
Перво-наперво он упрекал строителя в том, что он надел на себя
одежду другой рабочей точки, к тому же принадлежащую чёрному
стражу. А потом не только пошёл в замок, где его не ждали, но и
проник за первые врата Низа. Голос говорил, что всё это в первую
очередь не полезно для самого Гиб Аянфаля, и будил в душе нехорошие
предчувствия.