Я лишь улыбнулась этой попытке нарочитого дистанцирования, и
отправилась искать парней.
В бальном зале гремел вальс, некоторые пары в возрасте танцевали
среди деревьев, повсюду слышался смех, голоса, тосты и звон
бокалов, на ветвях реяли расшитые приходским клубом плакаты, банты
и флаги, на поляне перед цветущими персиками играли в фанты, и мисс
Дамерн доставала какой-то фант из фуражки одного из присутствующих
офицеров.
Я же все дальше углублялась в сад, надеясь, что в этом году
кадеты не повторят свою поднадоевшую всем шутку с запиранием парней
в сарае за оградой. Нет, наши городские, конечно, сумеют выбраться,
но после придется же чистить костюмы от остатков соломы, пыли и
прочего.
Мое худшее предположение подтвердилось, стоило мне свернуть в
самую нелюдимую, дикую часть парка. Здесь росло несколько елей,
массивный старый дуб, пугали переплетением ветвей и колючками дикие
кустарники. И именно здесь я обнаружила нет, не своих кавалеров, а
того самого кадета военной академии, чей размер ноги имела
неосторожность высмеять сегодня. Высокий молодой человек ожидал
явно меня в окружении пяти своих сотоварищей, держа в руке уже
знакомый практически всем ключ от сарая и бутоньерку с камзола
Тома.
Мне, изумленно застывшей на границе поляны, недвусмысленно
продемонстрировали деталь бального костюма, после чего лорд
произнес:
— И кто это к нам пожаловал?!
— Приведение, — ответила я на его вопрос.
Моргнув, этот индивид уставился на меня светло-голубыми глазами,
и поинтересовался:
— Почему это привидение?
— Потому что я вам привиделась, — ответила совершенно ровным
голосом, после чего развернувшись, попыталась уйти.
Но мне не дали — совершенно недопустимым образом, обнаглевший
кадет, ухватил меня за запястье, крутанул, разворачивая, и рывком
прижал мою руку к своей груди, едва не вынудив меня врезаться в
него. Я устояла, бог ведает как, и скорее изумленно, нежели
испуганно посмотрела на осмелившегося применить насилие по
отношению к даме далеко не джентльмена.
— Что вы себе позволяете? — спросила я, скорее удивленно, чем
испуганно.
— Я себе позволяю поставить на место одну зарвавшуюся плебейку!
— прорычал едва ли не мне в лицо этот наглый самодовольный и
напыщенный тщеславный тип.
— Но позвольте, — я невольно улыбнулась, — о каком месте идет
речь? Месте дамы, невесты, дочери моих родителей или жительницы
города? Нет, я понимаю, что мое место очень даже привлекательно, и
если вы желаете, я, несомненно, готова обменяться с вами, но боюсь
перед вами встанут две непреодолимые проблемы — при всем своем
желании вы не вместитесь в мое свадебное платье, и полагаю, Густав
будет против подобной невесты — помилуйте, вы выше его ростом, вы
никоим образом не станете с ним прекрасной парой.