В большинстве случаев
я так и делал. Положение обязывает. Но иногда, вдохнув запах утра,
отличного от тысяч обыкновенных рассветов, я позволял себе минуту
юности. Не телесной, нет, с этим у Индры Могучего, Стосильного,
Стогневного и так далее, было все в порядке, чего и вам желаю --
зато со свободой... Ритуал порой давит на плечи тяжелей боевого
доспеха, потому что к доспеху можно привыкнуть, а навязшие в зубах
церемонии можно разве что не замечать.
Увы... увы.
В воде, благоухающей
жасмином и наверняка освященной дюжиной соответствующих мантр,
плескались апсары. Увидев меня, они смутились столь призывно и
чарующе, что стоило большого труда не присоединиться к ним в ту же
минуту. Тем паче, что одет (вернее, раздет) я был самым подходящим
образом. Но сверло во взгляде Брихаса до сих пор причиняло зуд моей
спине. Поэтому я ограничился малым: помахал красавицам рукой и
уселся на скамеечке, предназначенной быть подставкой для ног. Еще
одна дань легкомыслию и вызов общественному мнению. Тем более что
сидение с высокой спинкой, выточенное из цельного куска эбенового
дерева, стояло рядом. И восседать на нем полагалось исключительно
мне; в крайнем случае -- мне с апсарой-фавориткой на коленях.
Шачи, супруга моя
дражайшая, в этом павильоне сроду не показывалась -- чуяла, умница,
что мужу нужны берлоги, где он сможет отдохнуть от семьи.
Соответственно, и я
смотрел на некоторые проделки богини удачи сквозь пальцы. И даже
смеялся вместе с остальными, когда кто-нибудь из приближенных
дружинников-Марутов или даже из Локапал-Миродержцев громогласно
возглашал, косясь на краснеющего приятеля:
-- Желаю Удачи!
Желать, как говорится,
не вредно...
Зато в беде Шачи цены
не было. Не зря ее имя означало -- Помощница. Помощница и есть. Это
пусть Шива-Разрушитель со своей половиной ругаются на всю
вселенную, а потом мирятся -- опять-таки на всю вселенную, и
мудрецы озабоченно поглядывают на небо: не началась ли Эра Мрака,
не пора ли запасаться солью и перцем?
Нет уж, у нас удача
отдельно, а гроза отдельно!
Я и опомниться не
успел, как одна из апсар оказалась подле моих ног. На полу,
изогнувшись кошечкой, этаким гладеньким леопардиком с хитрющими
плотоядными глазками. Машинально склонившись к ней, я оказался
награжден превосходнейшим поцелуем и был вынужден сосредоточиться
на теплом бутоне рта и проворно сновавшем язычке апсары. Не скажу,
что это не доставило мне удовольствия -- но поцелуй был омрачен
сознанием того, что я совершенно не различаю моих небесных дев. За
редчайшим исключением. Кто у нас в него входит?.. ну, разумеется,
тонкостанная Менака, прапрапрабабушка всех тех сорвиголов, что
сейчас расстреливают друг друга на Поле Куру; затем чаровница
Урваши, за плечами которой десятка три-четыре совращенных аскетов
(за это красотку не без оснований прозвали "Тайным оружием Индры");
и, конечно же, сладкая парочка Джана-Гхритачи, близняшки из породы
"Сборщиц семян" -- потому что у любого отшельника, стоит ему узреть
моих купающихся девочек, мигом начинается непроизвольное
семяизвержение...