Рука мамы потянулась к перекошенному лицу водителя. Там, возле
исступленно пульсирующей на виске жилки виднелся тонкий проводок
наушника. Она потянула его и выдернула. По толпе пронесся стон
отвращения и страха — из уха упругой струей хлынула густая темная
кровь.
Мама вздрогнула и отступила. Наушник остался болтаться вдоль
ссутулившегося тела и теперь, свободный от человеческого уха,
издавал тихие, но вполне отчетливые звуки. И это была не музыка из
плеера, а такой же набор непонятных слов и чисел, каким бредил
истекающий кровью человек: “10, 17, станция…”
Внезапно звуки стихли, а когда наушник замер, по лицу шофера
пробежала короткая судорога и он, кажется, не просто замолк, а
перестал дышать.
Но тишина тут же сменилась глухим скрипучим треском со стороны
деревьев, и все головы, как по команде, повернулись туда. Теперь
каждый, кто стоял на этой глухой дороге посреди леса, мог наблюдать
уже знакомое Вадику зрелище: многолетние лесные великаны шелестели
листьями и покорно наклонялись под натиском могучего, но еще
скрытого от людских глаз существа. Оно продиралось сквозь заросли,
издавая шумы, похожие на радиопомехи.
— Что за хрень… — растерянно проблеял лысый толстяк, роняя из
отвисшей челюсти сигарету.
Словно неприятный ответ на глупый вопрос, из-за деревьев наконец
показалось ужасающее нечто. Издалека оно могло бы сойти за столб
электропередач, если бы не двигалось и держало непропорционально
вытянутые руки по швам. Длинное, не меньше десяти метров тело лишь
отдаленно напоминало человеческое и заканчивалось не головой, а
двумя динамиками.
Чья-то трясущаяся рука направила фонарь в ту сторону, и дрожащий
луч заскользил вверх по исполинской фигуре: по странной коже,
покрытой ржавчиной, по проводам, оплетающим подобие шеи, и
остановился там, где у этого существа могло быть лицо. Но вместо
лица на пугающе высоком расстоянии от земли виднелись две
сирены.
На одно короткое мгновение все застыли — и напуганные люди, и
чудовище. А потом его сирены разорвали тишину оглушительным воем
воздушной тревоги. Звук накатил мощной нарастающей волной, взвился
до заоблачно высокой ноты, а потом рухнул в пробирающий до дрожи
бас.
Вот тогда все разом вышли из оцепенения и бросились врассыпную.
Люди врезались друг в друга и спотыкались, а сиреноголовый великан
одним размашистым шагом преодолел расстояние между лесом и
напуганными пассажирами, оказавшись в эпицентре паники.