Темнота совсем уходит, уступая утру, когда Таня опускает руки.
Лицо ничего не выражает, только кожа кажется помятой и изношенной,
а губы искусаны до крови.
— Поэтому он думает, что я во всем виновата. И хочет отомстить.
Я не сразу поняла, что это он, когда заметила впервые после… той
аварии. Увидела под окнами что-то непонятное, что-то такое почти
незаметное. Другой ничего не понял бы. Но материнское сердце не
обманешь, я сына в любом обличье узнаю. Он не появляется, когда я
одна. Приходит только если в доме кто-то есть. Ему надо забраться в
чье-то тело, а там пиши пропало. Мне не спастись.
Тетя Таня поднимается со стула, приглаживая волосы.
— Поэтому, Егорушка, подумай в следующий раз, кода к окну
полезешь. Меня тебе не жалко, а за себя стоило бы бояться.
Хотя…
— Что «хотя»?
— Быть может, оно и лучше — сгинуть маленьким? Навсегда остаться
ребенком. Вы все так хотите повзрослеть, потому что вам всегда все
запрещают. Хотите вырасти, чтобы все было можно. И действительно,
Егорушка, однажды ты проснешься взрослым, и тебе все будет можно.
Только ничего не захочется.
***
Днем, памятуя обещание тети Тани разрешать что угодно, Егорка
вытаскивает из-под кровати резиновый мячик и выбегает в гостиную.
Пока наметанный глаз выбирает лучшую стену для мысленного
обозначения футбольных ворот, над головой громогласно
раздается:
— Это еще что такое?
Не спавшая всю ночь, тетя выглядит постаревшей на десяток лет. И
еще более грозной, чем обычно.
— Вы же сказали, все разрешите, — мямлит Егорка, пряча мяч за
спину.
— Ну не в футбол же по дому играть! Ты мне все обои испохабишь,
кто потом переклеивать будет? Мать твоя? Или, может, сам
возьмешься?
— Я не умею…
— Да что ты говоришь! Тогда чтоб я твой мячик больше не видела,
понял? Вон пульт от телевизора, смотри сегодня любой канал, хоть
перестрелки свои, хоть монстров идиотских. И чтоб я тебя не
слышала.
Вжавшись в диван, Егорка часами напролет клацает по кнопкам
пульта и наблюдает за мающейся тетей Таней. Она занимается делами
по дому, сутулясь и потирая глаза, то и дело слышно негромкие
ругательства. В обед заставляет Егорку проглотить порцию
недоваренной гречки без ничего, а потом уходит к себе в спальню,
чтобы отдохнуть, но через пятнадцать минут выползает, шаркая
мозолистыми ступнями по полу.