Отец оставил меня наедине с
тягостными мыслями, отправившись на два этажа выше, где над кухней,
а вместе с тем и кладовой, располагалась первая спальная комната.
Меня не переставало удивлять, как живших в Храме членов семьи
Первого не пугало величие башни. Какой бы громадной не была
кровать, она, словно травинка в поле, терялась посреди комнаты. Мне
было зябко в башне, и я предпочитала ночью оставаться в небольшой
пристройке, к которой вел пирс, выложенный из шлифованного
камня.
Но сегодня я не оставила каминный
зал: я ждала рассвет, подобрав ноги и натянув плед на нос, в
попытках избавиться от сковавшего все тело холода. Но разве даже
самый жаркий костер способен изгнать холод из души?
Чувство окоченения иногда уходило,
чтобы вернуться вновь, сменив приступы дикого жара, пожирающего
сознание. Так, ото дня ко дню, я скиталась из жара в холод,
раздираемая обретенной силой и чувством вины. Апатия и отчаяние от
невозможности что-либо исправить не покидали меня ни при свете дня,
ни в безлунные ночи, став моими неизменными спутниками.
Перед самим рассветом я поднялась на
шестой этаж, в котором находилась спальня дочери Проклятого. Я
пришла к этому выводу, обнаружив в шкафу пару туфель и всего одно
платье, чудом не осыпавшееся в труху. Стены были увешаны
всевозможным оружием, а некоторые из колонн хранили характерные
зарубки.
Стоя в отведенной под ванную
комнату части этажа и опершись руками на потрескавшийся от времени
столик из темного дерева, я угрюмо смотрела на отражение в зеркале.
Тело без единого шрама каждое утро напоминало мне о тех, кто не
выжил во дворце, а разномастные глаза – об остекленевшем взгляде
брата. Каждый раз я оставляла зеркало в тесной паутине трещин, а
возвращаясь, находила его совершенно невредимым.
Я поспешила к спустившемуся в
основание башни отцу и нашла его ожидающим меня снаружи Храма.
– Ты не пробыл и суток, – мой голос
звучал растерянно. Его визиты становились все реже и короче, и я
терялась в догадках, что происходило на материке.
– Меня ждет одно очень важное дело,
я не могу остаться, – его рука привычно опустилась на мою голову.
Он любил так делать и не упускал ни одного удобного случая. – Но ты
всегда можешь пойти вместе со мной.
Его рука соскользнула с волос,
протянулась мне навстречу, предлагая взяться за нее. Я отступила
назад, будто отец мог схватить меня и силой вернуть в Огнедол.