Они были талантливыми магами и даже
сумели поднять океаническое дно, чтобы расширить отведенный им
судьбой клочок суши. Поколение за поколением наши предки строили
острова, превращали грубый камень и песок в плодородные почвы. Но с
течением времени на островах рождалось все больше людей без
магических сил, а укротители стихий теряли свою былую мощь. Вдали
от Огнедола, за сотни километров от места рождения и жизни Первого
мага, его последователи слабели. Двадцать седьмой остров стал
последним, который нам удалось поднять со дна океана.
Чтобы выжить и когда-нибудь в
будущем вернуть себе силу и воссоединиться с наследником Первого
мага, наши предки развивали науку и технологии, соединяли законы
природы с силой укротителей. Одиннадцать веков со времен жизни
Учителя – достаточный срок, чтобы выйти из пещер и сменить палки в
руках на что-то посущественнее. Странно, что в Огнедоле такого
развития не произошло. Быть может, дело в Церкви, отдавшей все силы
на подавление оставшихся на континенте магов, вместо того, чтобы
уделять внимание науке.
– Но даже при таком раскладе никто
не ожидал встретить здесь все тех же дикарей, не имеющих и
малейшего представления об электричестве, – вставил Лорис, жуя
продолговатый кусок чего-то темного, завернутого в шуршащую
бумагу.
– Лорис, – Факторий с укором
посмотрел на мальчишку. – Прости его, Оника, в Республике Лорис
один из немногих юных гениев, а оттого его так печалит положение
дел на материке.
– Печалит? Мне плевать. Эти крысы,
предавшие Первого, не заслуживают лучшей жизни. Так же, как и своих
непомерно раздутых сил.
– Живущие ныне маги не предавали
Первого, – холодно заметила я. – Как сказал Факторий, между Первым
магом и сегодняшними укротителями стихий – одиннадцать веков
разницы. Не обобщай.
– Как бы не так! Как ты можешь так
говорить? Ты же его Наследие, его кровь и сила! – Лорис не обратил
внимания на выразительное лицо Мастера, взглядом молившего его
успокоиться и помолчать. – Как ты можешь защищать тех, в ком течет
кровь трусов и изменников? И не говори, что она не выдает себя. За
все время на материке я только и слышал: Проклятый то, Проклятый
это – вот как они называют твоего предка! Они предают Первого уже
своим смирением перед Церковью, раболепством и этими безобразными
шрамами.