– Это до ужаса глупая история, –
Драйго рассмеялся, но былая жизнерадостность исчезла из его глаз.
Взгляд мага устремился к темнеющему небу. – У меня большая семья.
Две сестры и целых три брата – кто-то младше меня, кто-то старше, и
все до последнего маги. Правда, в укрощении стихии я выдался умелее
остальных. Что поделаешь, как для огненного мага, у меня не так уж
и много энергии. А значит, остается только выкручиваться с
совершенствованием ее контроля, что я и делал, пока не достиг того,
что ты видела. Наша семья всегда жила обособленно, на берегу
небольшого озерца на западе Огнедола. Мы старались не показывать
свои силы, чтобы не расставаться с самодостаточной жизнью
отступников: никаких тебе общественных работ и искупления чьих-то
там грехов. Трудиться для своей семьи куда приятнее, чем вечно
отбывать наказание за неизвестно что.
Но, как и всякая сказка, тихая жизнь
подошла к концу, когда в наш край пришли церковники. Они
подозревали, что в нашей семье есть укротители стихий и были
отправлены проверить это. Отнекиваться было бессмысленно,
оставалось только бежать. Но с воинами Церкви на хвосте да с
младенцем на руках не особо побегаешь. Вот я и решил, что смогу
занять церковников на достаточное время, чтобы семья укрылась в
лесах. Они не раз пытались разделить отряд и послать за моими
родными хвост, но кто бы им это позволил. К сожалению, чтобы
выиграть достаточно времени, мне пришлось потратить все силы, а там
церковники уже не медлили с выполнением своих обязанностей. Вот так
Колодцы стали моим пристанищем на долгие-долгие дни.
Я слушала Драйго и убеждалась в
собственной правоте касательно необходимости разрешать конфликты
мирным путем. Такие истории стояли за каждым магом, встречающемся
на нашем пути, и, даже оступившись, они имели право получить шанс
вернуться на верный путь. Их прошлое не должно было сгореть в огне
чьей-то чрезмерной жестокости.
– Я слышала, ты был первым магом,
которому удалось выбраться на поверхность и освободить остальных.
Как ты это сделал?
– Не без твоей помощи, – Драйго
лукаво посмотрел на меня. – В день, когда дворец Берилона был
разрушен, молчун-камни стали не так жадны до магической энергии.
Поговаривали, что под дворцом находились древние лаборатории, из
которых и исходила сила церковников и молчун-камней. С крушением же
дворца, те подземные помещения, вероятно, тоже пострадали. Я же, не
упуская случая, стал копить в себе силы, борясь с камнем за каждый
глоток энергии, пока не собрал достаточно, чтобы вырваться наверх.
Дальше было легче: церковники не считали возможным, что кто-то по
собственной воле сможет подняться со дна колодца, а потому не
усердствовали с охраной. А та, что была, немало ослабла, так что
мне удалось справиться с ней без помощи других. А там стали
выбираться и остальные гении, ощутившие те же изменения в молчунах,
что и я.