– Идите вперед, я догоню вас, –
прокашлял он. Мне с Драйго ничего не оставалось, как поспешить к
горящей деревне.
Влетев на окраину, мы увидели
суетящихся церковников и их супруг, пытающихся потушить пламя. На
улицах не было слышно звуков боя – устроив пожар, маги покинули
селение.
Не мешкая, я подняла в воздух облако
снега, превратила в воду и уронила на ближайший горящий дом. Вслед
за взметнувшимся вверх паром, на меня уставились облаченные в свою
форму церковники, на мундирах которых темными пятнами застыла
кровь. Только теперь я заметила тела павших бойцов Церкви, среди
которых была и пара мужчин, одетых в робы заключенных.
Воздух разрезал пронзительный крик
женщины, вывалившейся из охваченного пламенем здания. Ее одежда
дымилась, а тело содрогалось от рыданий. Драйго одним коротким
жестом потушил занимающееся на ее одежде пламя. В ее криках были
едва различимы причитания об оставшемся в доме ребенке.
Драйго пронесся мимо упавшей на
колени женщины и ворвался в дом, пламя в котором стало стремительно
спадать с его приближением. Всего через несколько мгновений он
выскочил из окна, прижимая к груди ребенка лет четырех. Смахнув
пламя с робы, Драйго остановился перед подбежавшим к дому грузным
церковником, и опустил на землю хныкающую малышку.
– Все в порядке, – выпрямившись,
сказал он церковнику и широко улыбнулся. – Мы поможем разобраться с
этим безобразием.
Церковнику понадобилось меньше
секунды, чтобы выхватить кинжал и по рукоять вогнать его в горло
Драйго.
Время слилось воедино с неспешно
оседающим на алый снег пеплом. Колени огненного мага подкосились, а
кровь жарким фонтаном хлынула на голову спасенной малышки, когда
церковник вырвал кинжал из шеи поверженного врага.
– Проклятый маг, – зло сказал он,
вытирая лезвие о штаны. – В каждом из вас сидит проклятая жажда
разрушения, которая проснется, если не в вас, то в ваших ублюдках.
Давно следовало перебить всех вас до последнего.
Слова застряли в горле церковника,
когда из его глаза выросло тонкое древко стрелы. Люфир стоял рядом
со мной, тяжело дыша и сжимая лук в онемевших от холода
пальцах.
Пламя, пожиравшее дома, показывало
небу языки, плевалось горьким пеплом, оседающим на тело Драйго. Во
взгляде мага застыло потрясение и обида, так же как в глазах
Кристара в день мятежа.