– Значит, сейчас город раздирают две
враждующие силы? – подвел итог всему сказанному Люфир.
– Именно так. Сапфировая Маска
предполагал, что после прогремевшего восстания у нас будут проблемы
с Этварком по разным причинам, а потому заранее направил меня и еще
несколько парней сюда, да дал в нагрузку немало Данмиру. Вопрос в
том, как их урезонить. Добровольно они ни за что не откажутся от
своей больной идеи полного уничтожения Церкви. Как по мне, то этих
дикарей и вовсе лучше перерезать, но, если начнется бойня,
пострадает немало мирных жителей и не только. Мы и так потеряли
многих церковников.
Туннель несколько раз повернул и
стал уже, медленно взбираясь наверх, ближе к городским
улицам.
– Говоришь так, будто церковники
стали нашими союзниками, – заметил Люфир, поскользнувшись и
торопливо поймав равновесие. Его трость гулко ударила основанием о
камень.
– А так оно и есть. В Этварке ребята
смышленые оказались. У Ордена с ними никогда не было вражды, так,
легкие разногласия, но все мы занимались одним делом: ловили
отступников, чтобы те служили Всевидящей Матери, а, следовательно,
и государству. Только методы у нас разные были. Конечно, они
огорчились, когда узнали, что их неоспоримой власти пришел конец,
но после драки кулаками не машут, так? Уж лучше не сильно
артачиться и остаться бойцами созданной Командором гвардии под
патронатом Ордена, чем быть съеденными заживо настрадавшимися от
них магами.
Туннель содрогнулся от удара,
пришедшего откуда-то с поверхности. Приглушенные камнем споры стали
слышны лучше.
– Нет, эти идиоты таки довели дело
до стычки, – Смиренный грязно выругался и рванул в одно из
ответвлений подземного лабиринта. – Сюда!
Полусгнившие деревянные ступени
вывели нас на задний двор богатого дома, чей фасад смотрел прямиком
на площадь. Тогда как мир за изгородью был погружен в хаос
перебранки и призывов женского голоса к спокойствию, внутри
небольшого дворика, огороженного забором из цветастого камня,
царила зимняя дрема, таящаяся в снежинках, облепивших витиеватую
яблоню.
Выбравшись со двора, мы оказались в
переулке, примыкающем к торцу Собора. Отсюда хорошо просматривалась
вся площадь, переполненная возбужденными людьми. С одной ее стороны
столпились отступники, первые ряды которых потрясали руками и
выкрикивали оскорбления в сторону стоящей напротив толпы
церковников, тогда как задние ряды бунтарей пугливо озирались,
пришедшие сюда, скорее, по указке других, чем по собственному
желанию.