– Во дает! А что, тут даже лоцманы есть? – иронизировал Щусь, привычно усаживаясь к веслам.
– Вы як диты, – Яков глянул по привычке на небо, голубое, безоблачное, и отчалил, думая: «Ох и покажу ж я вам, бисовым дитям, пэкло!» Он продолжал: – Вверху лэжыть вэлыкэ сэло, называеться нэ як-нэбуть, а Лоцманська Камэнка, дэ мий прэдок був атаманом. Катэрына-царыця пожалувала йому звание поручика.
– Нашел, чем хвастать, – буркнул Василевский, но его слова уже потонули в плеске волн. Здесь Ворона вливалась в Днепр. Лодка пока скользила среди небольших скал. Шум воды нарастал. Впереди вскипали белые буруны. Они словно перерезали реку пополам.
– Держись! Рваная лава! – крикнул Яков. Лицо его преобразилось, стало непреклонным. Дубовая лодка задрожала, вроде в ознобе, и это передалось тем, кто в ней сидел. Справа и слева торчали острые ножи скал. Ледяные брызги, пена летели в лицо.
– Господи Исусе… Господи… – шептал в замешательстве Федор Щусь. Он представил, что сейчас пропорют дно или борт. Крышка же! Каюк!
– Не греби! – шумел Пивторак, мощно управляя одним стерном. А Григорий вцепился в борт руками. Слезы застили глаза, но он все-таки заметил новую полосу бурунов.
– Лава Служба! – донесся до него голос лоцмана. «Сколько же их?» – потерянно соображал Василевский. Берега исчезли. Тянуло низ живота, и, когда лодка слетала с гребня лавы и падала в пену, Григорий с отвращением и жалостью к себе сжимал колени.
– Гострэнька лава! – и через несколько минут или секунд Пивторак опять вещал: – Булгарська лава!
Теперь уже и Нестор побелел от охватившего его трясуна. Не было никаких сил противостоять гудящей, свистящей, улюлюкающей стихии, что несла, кидала их, словно перышко.
– Рогата лава! Грэбы! Грэбы! – кричал Щусю лоцман и яростно махал кулаком. Федор догадался, что скоро они минуют этот ад, и налег на весла. Но лодка и так летела стрелой. Поверхность воды опустела: ни скал, ни белых бурунов, ни даже волн – лишь стремительный темный поток. Щусь сидел спиной к порогу и не мог видеть, что самое страшное – впереди. Он почувствовал сладкий, гибельный озноб и услышал рокот падающей реки, который поглотил все звуки. А Нестор и Григорий в полном смятении затаили дыхание.
Лодка взлетела, некоторое время висела в воздухе и наконец со звоном ударилась, провалилась в ледяную клокочущую бездну Ненасытца. Сердце Федора зашлось. Он в ужасе закрыл глаза и заорал. Взвыли и Махно с Василевским. Когда они пришли в себя, лодка-дуб уже спокойно скользила по течению.