Толгувы приблизились, и Ретур Равар с интересом разглядывал
чужаков. Местные разительно отличались от имперцев: все как на
подбор высокие, широкоплечие, длиннобородые и длинноволосые: кто-то
заплетал косы, кто-то собирал волосы в хвост на затылке, а кто и
вовсе носил распущенными.
Возглавляющий процессию воин заметно выделялся из толпы: рослый
даже среди соплеменников, он брил голову наголо, на имперский
манер. Подъехав к подножию холма, воин поднял руку.
Лагерь замер, присматриваясь к союзникам. Молодой толгув
спешился и двинулся наверх. Он остановился в пяти шагах от двойного
кресла и встал на колено, положив перед собой длинный меч отличной
работы.
— Я, Сегимиус Толгв, верный клятве, привел своих воинов,
Светлейшие! — громко и зычно произнес он, твердым взглядом взирая
на соправителей. — Полсотни конных сей-день привел навстречу,
оставив союзное войско стеречь переправу.
Толгв казначею не понравился. Слишком открытый взгляд, слишком
прямая спина, — даром что стоит на колене. «Уж больно дерзок», —
решил Равар.
— Исполнил ли ты повеление Лиги Меча, сотник Сегимиус? Взял ли
ты под свою руку племена, что живут на землях между рек? — сдвинув
брови, грозно спросил Форкс. — Приняли ли они власть Арны над
собой?
— Исполнил, Светлейшие! — звонко ответил Сегимиус. —
Приняли!
Ретур вновь поморщился. Полжизни он провел на складах и в
казначействе, перевидал стольких сотников — не счесть. Все они
смиряли прыть и норов, столкнувшись с властью выше своей. Ни один
из них не отвечал командиру с такой отчаянной радостью, не пряча
взор. Равар покачал головой.
— Обустроил ночлеги, набрал провизии? — Форкс поднялся с
кресла.
— Все исполнил, как было решено меж нами! — раздался ответ.
Союзное войско одобрительно загудело за спиной предводителя.
«Голову побрил на имперский манер, а усы оставил, — продолжил
изучать толгува Ретур, разглядывая переплетенные серебряной
проволокой висячие усы воина, перехваченные на кончиках золотыми
кольцами. — Шерстяная рубаха обычная, армейская, а ноги в дикарских
шароварах… Да и плащ — не имперский, местный».
Бывший казначей не мог отделаться от мысли, что перед ним
ряженый.
— Ну, смотри! — пробасил командующий, хмуря брови, спускаясь с
дощатого помоста к склоненному толгуву. Нагнувшись, он взял за
плечи воина и разрешил подняться. А потом со всего маху хлопнул
того по груди, отчего раздался гул, и захохотал. — А то смотри,
Сегимиус, ты меня знаешь! — он вновь хлопнул собеседника и слегка
прижал.