Можно было конечно показать характер и «зубы», однако я отлично
понимал, что мы в разных весовых категориях. С другой стороны, было
много примеров того, как мои бывшие однополчане устраивались на
гражданке. Один открыл частное охранное агентство, купил достойную
машину и даже завел молодую любовницу. Другой уехал в Европу и,
кажется, работал телохранителем у какого-то певца или музыканта.
Наш брат за рубежом котировался, но я не помнил, чтобы оба моих
товарища выражали восторг по поводу их нынешнего
состояния.
От грустных мыслей меня отвлек влетевший в курилку Петров,
командир взвода в моей учебной роте.
- Кот, спасай! – Рухнув рядом, старший лейтенант бесцеремонно
вытащил из моего кармана сигареты.
- Курева нет? – Меланхолично поинтересовался я, простив Петрову
эту наглость.
- Хуже. Командир ставит руководителем стрельб, а мне вот как
надо раньше из части свалить. – Для убедительности старлей провел
пальцем по тому месту, где у него располагался кадык. – Теща
приезжает, в аэропорт надо позарез. Если я ее с чемоданами не
встречу, то Маринка моя меня с потрохами съест.
- А документы в РАВ?
- Да пустографки. – Просиял Петров. – Впишешь себя и всего
делов, а я за тебя в караул пойду.
- Дважды.
- Кот! Без ножа режешь.
В принципе на вечер планов у меня особых не было. Машину я не
водил, так что, уехав на дальнее стрельбище, я опаздывал на
последнюю маршрутку до города, а заливать горе водкой я и в
расположении мог. Опять-же было время подумать обо всем
хорошенько.
- Либо два караула, либо со своей Маринкой будешь объясняться. –
Пошел я с козырей.
- Ладно, - обреченно махнул рукой Петров, а потом, гоготнув,
убежал в сторону расположения.
Стрельбы были вечерние, и времени для оформления документов у
меня было предостаточно. Заскочив в гарнизонный дом офицеров, и
став бедней на тридцать рублей и богаче на стакан кофе, а потом и
на склад ракетно-артиллерийского вооружения, я оформил все бумаги,
и к семи вечера, на двух «Уралах», набитых бойцами, мы отбыли на
дальний полигон.
По поводу раздумий я ошибся. Обстоятельства нагнетали меланхолию
и упаднические настроение, и вот-вот грозили перерасти в депрессию
со всеми вытекающими, так что я как будто бы и тут был, и где-то
далеко, от этого балагана с его достоинствами и недостатками.
Тряская дорога по танковым колеям тоже настроения не прибавила.
Водители шли, как могли ровно, но даже они не могли спасти меня от
зубодробительной джиги. Сидя в кабине, справа от водителя, я
подскакивал на сидении и тихонько матерился. Бойцам в кузове
приходилось еще хуже, так что роптал я не сильно, скорей для
проформы, уже планируя, что я буду делать на гражданке. Первым в
списке моих дел была кровать. Хотелось выспаться до одурения, до
тошноты, чтобы в конечностях ломило, и ныл зад. Потом бы я
прогулялся по городу, посидел бы в хорошей пивной, обзвонил бы пару
старых школьных знакомых, а может быть, еще заскочил бы в театр или
кино. Поскольку в последний раз я в отпуск ходил еще в прошлой
жизни, то рассчитать меня должны были на хорошую сумму. На нее я
планировал съездить в Крым или Краснодар. По известным причинам
майор Котов был не выездной еще лет десять, и поверьте, меня это не
расстраивало.