Эта же рука бесцеремонно потрогала моё лицо, вытерла его мягкой
ладошкой, размазывая что-то липкое и неприятное по гусиной небритой
коже щек. И снова натянула природное покрывало по самые мои
глаза.
Да, да. Спать. Хорошая мысль. Разумная. Всё привиделось:
лапландские черноволосые женщины, использующие мою грудь в качестве
подушки; матерые волки с годовалого теленка; вежа с кривыми
шестами.
Абсолютно ничего не было.
Однако новые запахи никуда не ушли, пока я не упал в бездну
лихорадочного сна.
И легко вернулись, стоило мне вынырнуть из небытия. Принюхался.
Псиной воняло меньше, но меня не проведешь, я знал, где кроется
опасность и был крайне осторожен, стараясь ничем не выдать своего
пробуждения. Прислушался к миру, не раскрывая глаз. Стало намного
холоднее, и пахло варевом. Сразу сглотнул и, больше не таясь,
дернулся.
Должного внимания на меня никто не обратил.
Странно – реакция должна быть сразу. Я ведь проснулся!
В веже, помимо меня, находилось два человека. Один у очага,
другой у входа. Каждый по-своему занят. Первый возился с мешком из
дубленой кожи, развязывал тесемки. Второй, словно только и ждал
моего пробуждения, своеобразно затянул песню. Непомерная вибрация
каждой ноты была настолько сильна, что не давала уловить тон. Звук
закачался в воздухе вежи, падая вниз и взлетая вверх. Лопарь
прикрыл глаза, меняя грудные звуки на горловые, затягивая
бесконечное «лы».
Кажется, только один я обеспокоился, готовый как следует
напугаться. Девушка у очага спокойно достала из мешка серой муки и
бросила в котел, подумав, она добавила в него ягод.
– Только не брусники, – шепотом попросил я, но просьба была не
услышана – лопарь поднес ко рту щепку и по веже звонко разнесся
первый удар варганы. Звук накрыл, оглушая. Не успел отойти от него,
как лопарь без паузы затянул своё «лы».
Я обреченно откинулся в шкуры. Придется послушать местную
музыкальную самодеятельность, тем более деваться всё равно некуда.
Я же не в Праге, а люди стараются. Только вместо наслаждения, с
каждой новой волной звука и ударом в сознание прочно вселялась
неведомая до этого тревога и тоска. Я чувствовал, как она запускает
свои холодные и мерзкие щупальца, плотно обволакивая дух и разум.
Чтобы отвлечься, посмотрел вверх, в дыру, разглядывая привычное
небо. Увидев знакомые звезды, обрадовался и сказал: