Первозданный ужас сковал тело.
Разум же медленно стал меркнуть.
Бубен замолчал. Натянутая кожа на раме тихо вибрировала,
успокаивая ожившие знаки. Лопарь отложил инструмент в сторону,
взвесил колотушку в ладони, прислушиваясь к духам. Камлание*
достигло цели. Величественно кивнул, соглашаясь с чужим злым
шепотом. Посмотрел на сидящую пред ним на коленях покорную внучку.
Кого видел перед собой? Кроткую девочку? Лицо в свете
потрескавшегося гнилого пня ничего не выражало. Ни одной эмоции и
линии жизни. Равнодушно махнул рукой, показывая направление.
Девушка ожила и медленно вытащила из очага нож с раскаленным до
красноты лезвием. Со стороны зрелище завораживало. Я смотрел из-под
шкур и боялся пошевелиться. Что они решили прижигать? Какая беда
произошла? Неясные вопросы заволновались прибоем. В ушах зашумело.
А я могу помочь?
– Ты точно хочешь выбрать путь нойда*? – спросил старик, беря в
руки нож. Он на секунду отмер, ожил – губы дрогнули.
– Я решила, – девушка расстегнула ворот синей волпи* и оголила
плечи.
– Быть гейду* проще.
– Я знаю. Я готова.
– Посмотрим, – сказал лопарь и приложил раскаленное лезвие к
плоти худого плеча. Девушка смотрела на него, не моргая. В глазах
собирались слезы. Зрачки расширились, поглощая радужку. Но на лице
не дрогнул ни один мускул. И у этой никаких эмоций. Что за семейка!
Крупная слеза сорвалась с края глаза и покатилась по щеке девушки.
Место ожога почернело. Запахло горелой кожей и мясом. Старик
спокойно перевернул лезвие ножа другой стороной и надолго приложил
оружие к левому плечу внучки. Гася огонь о человеческое тело. Я
невольно привстал на локте и вытянул руку, не в силах сказать
слово.
Истязание продолжалось. Девушка открыла рот и вытянула розовый
язык. Старик быстро приложил к нему горячее лезвие и отбросил от
себя нож. Лопарка покачнулась. Язык не убрала. Глаза ее
затуманились, но она так же смотрела вперед, не моргая. Старик
нарисовал колотушкой круг пред ее лицом, прошептал тихие слова,
плюнул и, взяв в руки бубен, выбил дробь, заунывно запевая новую
песню чужой жизни. С первым гулким одиночным ударом девушка пришла
в себя. Покачнулась. Нерешительно потрогала себя руками. Спрятала
язык. Достала тряпицу из миски, выжала воду и принялась обтирать
плечи. Медленно, но всё так же, не сводя глаз со старика. Певец на
нее не смотрел, потеряв всякий интерес. Прикрыл глаза, входя в свой
транс. Я сел. Опустил руку. И не сводил глаз с чужих голых плеч.
Вода струилась по смуглому телу, затекала крохотными озерцами в
глубокие ложбинки ключиц. Оставляла бороздки грязи от копоти на
коже. Девушка ловко ловила темные капли тряпицей, растирала и
совершенно не боялась прикасаться к местам ожога.