Город шаманов #1 - страница 48

– Были. И мы их победили.

Я откинул от себя шкуру и сел. У очага заворочалась Карху, вставая. Шаман еще спал. В веже царил дневной мрак. Девушка, откидывая полог, первая вышла на холод, в день. Громко вскрикнула.

Я натянул сапоги, схватил из ножен нож и вылетел из вежи.

Гейду, зажав рот рукой, смотрела на раскинутый внизу погост. Крайняя зимняя вежа полностью развалена и разворочена. Бревна валяются в хаотичном порядке. Снег вокруг почернел. Утварь втоптана в снег. Легкий дымок черной копотью поднимается вверх. Нойд тоже вышел, громко зевая. Оценил зрелище, говоря:

– Хорошая работа.

Снова зевнул. Его громко передразнили. Широко раскрывая пасть из снега, поднялся, потягиваясь, большой волк. Был он почти белый. Поэтому сразу не виден. Лежал у борта кережи. Старик схватил меня за руку и захотел вырвать нож. Не смог. Я просто так оружие не отдаю. Привычка. Карху подняла руку в сторону матерого зверя, что-то негромко забормотав.

– Это мой, – сказал я, безразличным голосом ее останавливая, – он добрый и не кусается.

Нойд и гейду настороженно переглянулись. Чужая тревога от меня не скрылась.

Волк улыбнулся и приветливо замахал хвостом. Потом он прогнулся, вытягивая лапы вперед, и коротко фыркнул, приглашая начать игру.

Я согласился.

Мы задержались у родственников Карху на долгие дни. Старик пропадал всё светлое время суток, и я часто слышал удары бубна в далеких домах и пастбищах. Спать он ложился рано, всегда уставший и измождённый. Карху говорила, что дедушка очень старый и всем нужен новый нойд, так как прежний может скоро уйти в камень. Её бессмысленные слова иногда меня волновали, но чаще никак не трогали, ввиду отсутствия в них логики. Куда уйти? В какой камень? Почему не в дерево? О чем она говорит? О загробной жизни? Так есть только рай и ад. Ну, и снег. Я начинал верить, что снег есть везде – и здесь, и там. Куда бы не попал.

Мы с волком бродили по местным угодьям, пугая детей и оленей. Веселились, как могли. Ловили рыбу, таская из проруби ее руками и лапами, подкидывая добычу ребятишкам и женщинам. Нам нравились чужие восторги. Нам нравилось при этом оставаться незамеченными.

Карху играла в расписные кости. Часто. И не только сама с собой, но и когда к нам приходили гости. Иногда женщины с детьми, реже мужчины. Для каждого у ведьмы находились слова, произнесённые шепотом, и пучок трав или пуха с веточками. Жизнерадостные саами радовались подаркам, как дети и прятали в укромные места. Уходили неохотно. Ведьму любили больше, чем старика.