Монах зашевелился. Очень медленно. Тяжело ему. Взял за руку.
Пальцы старика легонько сжались.
– Что там? – прошелестели слова.
– Медведь. Сейчас британцам не до нас. Бегают. Выживают. Скоро
совсем закончатся.
– То бесы, а не медведь, – пробормотал монах. – Ты меня прости,
Иван Матвеевич, но дальше сам… Я больше не могу… Бесов ты должен
одолеть. Обещаешь?
– Обещаю, – машинально ответил я. Пытаясь сжатием пальцев
удержать старика с собой, но хватка его быстро слабела. И хоть я
знал, что он уже мертв, всё равно спросил:
– Как ты меня назвал?
По полу низко стелился черный дым.
Остался только он и я. Снаружи каземата затихали крики. Струйки
дыма поползли со всех сторон черными змеями и стали напротив меня
сбиваться, сплетаться в фигуру. Вот появились ноги. Туловище. Руки.
Голова. Чернота прояснилась, налилась красками, и ко мне шагнул
улыбающийся Прохор.
Сразу присел рядом. Потрогал лоб.
Заботливый. Покачал головой.
– Да, барин. Досталось
тебе.
– Ты бы на них посмотрел, Прохор. А
потом уже говорил, кому досталось.
– Мне ты нужен, а не они! И в этот раз
тебе от меня не уйти.
– Куда мне идти? Мне б прилечь, а то
сидеть тяжело. Но нельзя. Расслабишься – и сдохнешь сразу. Лучше поройся по сумкам, найди мне
патронов. Мне самому встать что-то тяжело.
– Вот и я говорю, пора бы
остановиться. Успокоиться.
– Да какой остановиться! Сейчас
медведь сюда придет, а у меня нет патронов!
Прохор сокрушенно покачал
головой.
– Против такого медведя нет
патрона.
– Патроны, они против всех. Не
умничай, Прохор. Стрелять надо медведю в ухо. Я знаю, что говорю.
Посмотри, далеко ли они.
Прохор посмотрел. Лицо его озлилось,
стало жестким. Больно схватил меня за плечо. Стал сжимать, так что
я вскрикнул.
– Пойдем со мной, барин! Пойдем! Не
упрямься!
– Да отпусти ты меня, Прохор!
Больно!
– Пойдем со мной!!! – истошно завопил
дядька. И тут справа от меня дернулся монах. Он схватил Прохора
руками, пальцами стараясь найти горло. Черная тень взвилась к
потолку, увлекая за собой монаха. Закрутилась в бешеном ритме и
распалась, выпуская из себя безжизненное тело. Брат Матвей упал на
камень тряпичной куклой. Черный дым медленно оседал, выветриваясь
сквозняком.
Меня трясли за плечо. Я проморгал пыль
в глазах и увидел склонившееся лицо Карху.
– Ты мертв? – девушка не могла понять
и определиться.