— Не ост-т-тавляй меня зд-д-десь.
Напуган до усрачки. Это если кратко. Да и если не кратко — тоже.
У парня в клетке стучали зубы от страха, но глаза, смотревшие на
меня, были самыми обычными, не «волчьими».
— Ты не ответил на вопрос.
Моё состояние после молитвы концентрации мне нравилось.
Неподготовленный разум уже бы свихнулся от происходящего, мой же
воспринимал всё хладнокровно, ускользая от пагубных для психики
моментов.
— Нет, нет! Я не безумен! Я не желал жрице зла и, наверное,
поэтому меня миновало проклятье! Я говорил им, что нельзя вредить
той, что посвятила себя службе! Говорил, но они не слу...
Незнакомец испуганно затараторил, но я прервал его, сопроводив
слова характерным жестом.
— Помолчи. Мне нужны ответы, ты понимаешь?
Узник дернулся, будто желая что-то сказать, но сдержался и
кивнул.
— Ты знаешь, где жрица?
Он махнул рукой на стену, неосознанно указывая направление.
— Последний раз я её видел, когда их уводили в подвал. Её и
зверолюда. Я говорил им, чтобы не трогали девчонку! Говорил! Но они
были пьяны и не понимали, что творят!
— Достаточно, — прихватив факел, я перебил узника и двинулся в
коридор. — Жди, я вернусь за тобой.
Я не стал освобождать испуганного парня, несмотря на то, что
замок в его клетке выглядел хиленько. Доверять незнакомцу при
текущих обстоятельствах я не собирался.
Уходящая вниз лестница, похоже, была вырублена прямо в скале. Да
и на кой чёрт что-то строить, если основание башни — сплошной
скальный массив? Здесь я обнаружил ещё один настенный факел и не
поленился его разжечь.
Только-только сойдя с последней ступени, я увидел мертвеца. Он
сидел у дальней стены, в луже крови и с торчащим из шеи ножом, за
который продолжал держаться рукой. Левая при этом была сплошь в
характерных надрезах.
Очередной безумец резал вены. Затем воткнул нож себе в
горло.
Но привлекло мой взгляд вовсе не это.
Он резал себе руку не просто так. Ему нужна была кровь, чтобы
писать. Исчёркал кровью всю стену, под которой умер, кривыми
закорючками неизвестного мне языка.
Распахнувшиеся жёлтые глаза на окровавленном лице меня нисколько
не удивили. Но в этот раз расправиться с безумцем так просто не
получилось.
Он поднялся и, растянув губы в ухмылке, ринулся на меня, достав
нож из собственной шеи. Дёрнув щекой от омерзения, я ударил
горизонтальным, широким замахом, попросту махнул мечом где-то на
уровне груди. Но тварь вдруг заклекотала и отпрыгнула. Пошла по
кругу, ловко играясь ножом и хихикая, из-за чего в ране на её горле
надувались кровавые пузыри.