—
Простите, Иван Макарович, вы вернулись? — осторожно спросила
барышня, работающая на узле связи.
—
Неужели считаете, что объявился кто-то другой и находится в
резиденции наместника Урала? — усмехнулся я.
—
Нет-нет! Что вы! Просто это так неожиданно и радость-то великая! —
воскликнула та.
—
И чему радоваться, позвольте полюбопытствовать? — хмыкнул
я.
—
Так нам теперь ничего не страшно! Вы же все проблемы разрешите! —
ответила та.
—
Гм, если каждый будет заниматься своим делом, то, да — все
получится, — прозрачно намекнул я.
—
Ой, простите, ваше высокопревосходительство! Минуту, — пролепетала
она, а спустя десяток секунд объявила: — Связь с императорским
домом. У аппарата камердинер ее величества.
Какой-то чопорный слуга, узнав, кто желает
переговорить с императрицей потребовал доказательств,
пробубнив:
—
Звонят тут всякие, Ольгу Николаевну в расстройство
вводят.
—
Любезный, бумаг тебе показать не могу, что-то личное говорить не
собираюсь. Позови тогда ротмистра Ларионова или начальника охраны
Еремеева, с ними переговорю, — заявил я, чувствуя, что начинаю
закипать.
Вообще, следовало с дороги отдохнуть,
переодеться, обдумать сложившуюся ситуацию, а только потом
объясняться. Раздражение в таких делах плохой помощник, но раненых
и убитых в перестрелке с имперскими войсками никогда не забуду.
Соединил-таки меня камердинер со своей хозяйкой.
—
Слушаю! — нервно произнесла в трубку императрица.
—
Здравствуйте, ваше величество, — произнес я.
—
Кто это? Иван, ты?!
—
Да, Ольга Николаевна, — дернулась у меня щека, — это наместник
Урала, Иван Чурков.
—
Слава тебе господи! Очень рада, что ты нашелся!
—
Нашелся? — удивился я. — Да что вы говорите! Я-то думал, что сумел
сбежать от ваших войск, которые жаждали моей крови. Позвольте
заметить, после нашего с вами в столице разговора и заверения, что
моим войскам никто мешать не станет в подавлении мятежа!
Да, честно говоря, в тот момент у меня разные
возникли эмоции. С одной стороны, был сильно на Ольгу зол, а с
другой — рад ее слышать. Допускаю, что не будь рядом со мной в
кабинете хмурого Гастева и мрачного Анзора, то разговор сложился бы
по-другому. Скорее всего, и Ольга Николаевна находилась не одна, к
тому же есть еще любопытные уши барышень-телефонисток, которые, с
большой долей вероятности, страдают излишним
любопытством.