—
Иван Макарович, к этому происшествию не имею никакого отношения.
Насколько знаю, после разбирательств и уточнений на месте, все ваши
люди вернулись в расположение своих частей, — сухо ответила
императрица, а потом добавила: — Однако, за неподчинение имперским
войскам, лично вам и вашим подчиненным вынесено строгое
порицание.
—
Вы подписали какой-то указ? — удивился я.
Это было бы в духе императорских советников,
когда вначале награды дают, а потом в почетную отставку
отправляют.
—
Это устное порицание, — ответила императрица. — Однако, если в
Сибири продолжат выходить указы, противоречащие законам всей
остальной части империи, то... — она не договорила, переключилась
на другую тему: — Недавно состоялось заседание Генерального штаба
под моим председательством, в ближайшее время вам придет депеша, в
которой изложены требования, необходимо их выполнить в полном
объеме, а потом и продолжим наш разговор. Сейчас же у меня много
дел, до свидания, господин Чурков.
—
Всего доброго, ваше величество, — скрипнул я зубами.
Пару минут разглядывал в окне облака, потом
закурил и прошелся по кабинету. Ольга ничего не сказала, но дала
понять, что собралась выдвинуть ультиматум. Как на такое
реагировать? Анзор увел Гастева, за что я своему другу благодарен,
нет у меня намерений обсуждать сложившуюся ситуацию. Но в тот
момент уже понимал, что с императрицей нас очень умело ссорят.
Выполнить требования друг друга мы не в состоянии и... Пресловутое
«и»! Как принести России пользу и не допустить развала? Конечно,
враг далеко, и зачастую его не видно, но борьба в полном разгаре.
Императорское высочайшее повеление мне вручили через пятеро суток,
лично в руки. Пакет с множеством печатей содержал один лист,
подписанный императрицей. Мне повелевалось передать армии все свои
самоходные машины и автоматы с боеприпасами. На нужды империи
требовалось отправить в Москву запасы лекарств и провизии, а также
выплатить пятьсот тысяч рублей из золотого запаса Сибири. Конечно,
после такого я не выдержал и попытался вновь переговорить с Ольгой.
Чем они там думают? Кто будет управлять броневиками? Кому
предназначены автоматы? Да и вообще, что это за контрибуция такая?
Плати и живи, а не хочешь, так мы тебя на место поставим?
Увы, императрица явно закусила удила,
говорила резко и ничего не пожелала слушать. Не нашли мы с ней
точек соприкосновения. Не помог в этом вопросе и Ларионов. Вениамин
Николаевич начал с того, что не потерпит вокруг себя и императрицы
доносчиков. Напомнил он и о своей невесте, которая пригрелась на
моей груди. Последнего выражения я не понял, но ротмистр уже трубку
швырнул. Еремеев же от разговора и вовсе увернулся, повторяя, что
знать ничего не знает и не ведает, его дело, мол, охрана и на этом
все. Правда, под конец разговора Петр Евграфович заставил меня
задуматься, он сказал: