За дверью стоял свистящий храп и
удушливый запах старости, от которого Оника едва заметно наморщила
нос, тогда как Алестия и бровью не повела. В смежной ванной комнате
было тепло от горящего очага, в который Алестия тут же подбросила
еще дров. Двигая поближе к огню чан с водой, она шепотом
рассказывала Онике, что господин Шараф любит принимать горячие
утренние ванны, после чего завтракает и отправляется в библиотеку,
где и проводит весь день. За время его отсутствия горничная должна
освежить покои, сменить простыни и вынести ночной таз, после чего
отнести в библиотеку обед. До ужина, который стоит подавать в
девять, у горничной господина Шарафа достаточно времени для вышивки
или шитья, но главное – не забыть нагреть еще одну бочку воды и
после помочь господину Шарафу забраться в постель.
Господин Шараф оказался сухощавым
стариком с высокими скулами и впалыми щеками рядом с длинным носом
и под стать ему крючковатым подбородком. Как и обещала, Алестия
ходила за Оникой след в след, подсказывая и исправляя, тогда как
господин Шараф находился совершенно в ином мире, не замечая
суетящихся вокруг него горничных.
Проведя в обществе Оники, молчаливо
выполняющей свои обязанности, целый день, Алестия глубоко заскучала
и даже впала в уныние. Девушку утешало лишь то, что новая горничная
оказалась на удивление сообразительной, а потому она уже могла
предоставить ее саму себе. Оставив Онику, Алестия спешила освежить
перед сном простыни господина Зоревара, обиженная на него за
сыгранную шутку: Рони только выглядела милой, но была неинтересной
и неразговорчивой особой, вероятно, слишком опечаленной ожогом на
лбу.
* * *
На следующее утро Оника шла по уже
знакомому пути в одиночестве, провожаемая пристальными взглядами
караулов. Ее ждало полное забот утро, и занимать себя размышлениями
о том, что думают о ней обитатели дворца, она не собиралась. Ранние
подъемы и поздние возвращения в комнату горничных обеспечивали
Онике отсутствие общения с другими девушками, что не могло не
радовать. Она оказалась не в почете даже не будучи магом, а эта
часть биографии Рони точно не улучшила бы отношение к ней.
Приготовив ванну, Оника раздвинула
шторы, завязала подхваты аккуратными бантами.
– Сегодня ты управишься сама, без
помощи этой смеси шума и суеты? – проворчал старик и, кряхтя, сел
на кровати. Обвисшая кожа собралась на животе в дряблые
складки.