Пес медленно кивнул.
Пнедориец начал было опускать голову, но в последний момент
лейтенант Кегнит усилием воли удержал контакт.
- Информацию на мой запрос по поводу сержанта Бергмана перешлите
как можно быстрее. У меня есть все основания полагать, что
настоящий сержант мертв и человек, который прибыл ко мне под его
именем – самозванец. До приказа его светлости, я буду держать его
подле себя и прощупывать, не выказывая своих
подозрений…
С каждым словом голос искажался все сильнее. Под конец
специальный агент Кегнит прохрипел что-то еще, но офицер городской
стражи не разобрал ни слова. Затем лоа покинул тело смертного.
Припудренная серым порошком голова пнедорийца ткнулась лицом в
столешницу. По полированному дереву пополз ручеек слюны. Серебряное
стило покатилось по столу, качнулась на краю, норовя свалиться на
пол, но Пес неуловимо быстрым движением успел схватить его.
Осторожно высвободив исписанный лист из-под безвольно упавшей на
стол руки (благодаря заклинанию чернила не размазались), офицер
развернулся и вышел через единственную дверь в комнате.
- Помогите ему прийти в себя, - приказал он двум неприметным
служащим, ожидавшим снаружи, и, не оборачиваясь, зашагал прочь по
коридору.
Лист бумаги, испещренный кривыми, неровными буквами жег руку
Пса.
И немудрено! Человек, который с нетерпением ожидал отчет агента
Кегнита, был известен в Уре ничуть не меньше, нежели молодой король
Блистательного и Проклятого Джордан III или даже правивший от его
имени регент Виктор Хорин. А то и больше.
В конце концов короли и регенты менялись, а вот его светлость
герцог Витар Дортмунд, вице-канцлер Магистрата и глава Второго
Департамента, оставался на своем месте
всегда.
…ладно, положим, не всегда, но последние лет двести с небольшим
– точно.
Безусловно, такое долголетие не могло не вызывать вопросов,
поскольку теологи и маги-практики давно доказали, что продлевать
человеческую жизнь без человеческих жертвоприношений невозможно. А
такое не дозволялось даже королю, ибо – закон… И вопросы
появлялись. Вот только вслух их никто не озвучивал. С молчаливого
согласия всего Ура считалось, что жизнь Витара Дортмунда
поддерживали некие экспериментальные магические декокты и эликсиры,
с которыми возились алхимики Магистрата.
Бытовала и неофициальная версия.