– Ну... наверное, да.
– Ясно. Острые симптомы есть?
– Никак нет!
– Ясно. Сейчас будет больно,
терпи.
– Так точно... ай!
Огромная игла вошла мне в вену и я
сжал зубы, пытаясь абстрагироваться от роящихся в голове мыслей.
Думать о том, как толстое стальное жало двигается внутри
подергивающегося сосуда, царапает его стенки острым скошенным
кончиком...
– Вот дерьмо. Извините.
– Сейчас мы тебя как следует
вычистим, – доктор опять пропустил мои слова мимо ушей. – Когда
начнет тошнить, блюй вот сюда. Когда захочется кашлять, отхаркивай
сюда же. Если будет совсем плохо, говори. Понял?
– Так точно!
Следующие три или четыре часа
превратились в непрекращающийся кошмар. Меня выворачивало наизнанку
от кашля и рвоты, страшный аппарат неумолимо сосал из тела кровь,
вены горели огнем, в голове мутилось, с разных сторон долетали
тихие стоны...
Когда все закончилось, я вытянулся
на кровати, попытался прикрыть глаза и уснуть, но был возвращен к
реальности строгим голосом все того же врача:
– Первый этап завершен. Теперь идите
за мной.
Двигаясь подобно сомнамбуле, я вслед
за остальными пациентами вышел из палаты, добрался до камеры
дезинфекции, после чего добрых десять минут стоял под жесткими и
вонючими струями какого-то специфического душа.
– Разбирайте новую одежду и бегом на
сканирование, – приказал наш мучитель, когда мы вернулись в
коридор. – Быстрее, пока есть окно!
Сканирование оказалось самым
приятным и безболезненным мероприятием – я провел несколько минут в
теплой керамической трубе, после чего узнал-таки свой диагноз.
– Внешние факторы успешно
нейтрализованы, – сообщил доктор, быстро заполняя какую-то анкету.
– Погрешность несущественна. Степень поражения организма
незначительная. Глубокая терапия не требуется. Проведете неделю под
наблюдением, получите дозу клеточных ингибиторов, затем отправитесь
в часть.
– Спасибо...
Остаток дня я провел в подавленном
молчании – разговаривать не хотелось, мысли о еде вызывали тошноту,
ранки от игл неприятно саднили, а по телу гуляла отвратительная
слабость. Впрочем, ближе к ночи самочувствие начало улучшаться. И
не только у меня.
– Съесть бы чего-нибудь.
Голос некогда поджарого, а теперь и
вовсе похожего на оживший скелет Стивена вырвал меня из полудремы и
заставил вспомнить о еде. В желудке сразу же возникло томление, а
перед глазами проступил образ тарелки с кашей. Горячей, изобилующей
сочными кусками мяса, восхитительно ароматной...