– Все нормально. Просто учеба.
– А потом? Тебя переведут куда-то
еще?
– Пока не знаю.
Из коридора прибежал Карл – толстый
мохнатый кот, уже несколько лет живший в моем отсеке и
чувствовавший себя здесь полноправным хозяином. Разговор сразу
перешел в более спокойное русло, я вспомнил о встреченном во время
рейда кантре, затем рассказал Софии выдуманную историю про живущую
в казарме ручную крысу – и наконец-то испытал облегчение.
Все-таки дом. Настоящий дом вместо
сырой комнаты в подземном бункере.
– Мы по вечерам ходим на стадион, –
Анна, дождавшись, пока тарелки опустеют и убедившись в том, что
никто не хочет добавки, начала собирать посуду. – Если
хочешь...
– Мама, дядя Алекс принес
тортик!
– Успокойся, будет тебе
тортик...
На стадион мы все-таки пошли – сразу
после ужина. Дождь к этому времени закончился, но солнце еще не
успело зайти за горизонт, а улицы радовали глаз свежестью и
чистотой. Такую Спарту легко можно было бы спутать с довоенными
городами, но ощущение всеобщего упадка и хмурые лица встречавшихся
нам людей портили всю картину.
– Дядя Алекс, ты любишь старый
футбол?
– Не очень. Трудно понять, зачем и
куда все бегут.
– Это очень просто! Нужно взять мяч
и пронести его на десять метров, а другая команда мешает. Потом ты
получаешь один балл и можешь выбрать, идти вперед или отдать мяч. А
если мяч заберут...
– Понятно.
– Ты не слушаешь! Если мяч
заберут...
– София, хватит. Пусть дядя Алекс
немного отдохнет.
Обиженная словами матери девочка
демонстративно отвернулась. Анна, едва заметно улыбнувшись в ответ
на ее недовольство, взяла меня за руку и осторожно прижалась к
плечу.
– Пойдем. Вдруг тебе понравится.
– Пойдем.
Увы, но на стадион нас так и не
пустили – как оказалось, там тоже начал действовать запрет на
ношение оружия, а игнорировать прямые директивы командования и
оставлять без внимания свою винтовку я не собирался. Пришлось
возвращаться обратно, рассматривая быстро темнеющее небо, частично
освещенные улицы и редкие патрули, время от времени появляющиеся на
перекрестках.
Откуда-то издалека прилетели едва
уловимые отголоски взрывов. В душе колыхнулась привычная
тревога.
– Две недели назад был пожар, –
неожиданно произнесла Анна. – Говорят, диверсия.
– Все может быть, – я рассеянно
кивнул, прислушиваясь к шелестящему вокруг нас ветру. – Но вам
нечего бояться, мирных жителей никто не тронет.