— Козёл он! —
пожаловалась ему Мира.
Медленно
подошла к кровати и упала ничком. Она не знала, сколько пролежала
так. Неожиданно за дверью раздались приближающиеся шаги. Гай? Мира
торопливо села, пригладила волосы. Расчёску бы!
Открылась
дверь. На пороге стоял незнакомый крупный мужчина в серой одежде и
коротких сапогах. Его голова была лысой и круглой, на грудь
спускалась густая борода. В одной руке он держал деревянную
тарелку, в другой — кружку.
Мира испуганно
вскочила, пробормотала:
—
Здрасьте.
Не ответив,
мужчина пересёк комнату, поставил на стол тарелку и кружку. В
отличие от прежней баланды, пахло едой: мясом с картошкой. Мира
поняла, что сильно хочет есть. Мужчина достал из кармана
сомнительной чистоты ложку, подышал на неё, вытер о штанину и
положил на стол. Миру замутило.
— Поешь,
погаси лампу, — пробасил мужчина. — Масло дорогое.
Мира
сглотнула, села на кровать, сцепила руки на коленях, стараясь даже
дышать через раз.
— Увижу свет,
отберу. Будешь в темноте, — добавил мужчина, покосившись на её
колени. Мира тут же натянула на них платье.
Ухмыльнувшись,
мужчина вышел, закрыл дверь. Мира медленно выдохнула.
«Угу, спокойно будет, — вспомнила она
заверения Гая. — Пипец как спокойно!»
Заглянув в
тарелку, она увидела настоящий кусок мяса и что-то напоминающее
гороховую кашу. Но пахло от неё определённо варёной картошкой. В
кружке оказался напиток по вкусу похожий на сбитень.
«Кормёжка
здесь и правда в разы лучше, чем в общей камере», — подумала Мира.
Брезгливо взяла двумя пальцами ложку, подошла к корыту, полила на
ложку из кувшина. Вода глухо застучала о деревянное дно. «Как это
прекрасно: не жалеть воду, не отмерять каждую каплю, — подумала
она. — Несчастные азарцы: жить, имея вокруг столько воды и не смея
пользоваться ею».
Стряхнув воду
с ложки, Мира взяла тарелку, села на кровать и, сама не
заметив как, разделалась с ужином. Было вкусно. Расслабившись душой
и телом, она помыла посуду, легла. С такой едой здесь, пожалуй,
можно жить. Вспомнив про то, что надо погасить лампу, села
подвинулась к столу. Казалось, пламя плавает в озере масла.
«Как же её
потом зажгу?» — подумала она.
Гасить не
хотелось. Мира представила, как останется в тишине и темноте, и
поёжилась. Однако, тут же вспомнилась угроза охранника.
«Буду думать о
своих: маме, папе, — решила она. — Как они там сейчас? День у них
или, как здесь, ночь?»