– Прости, – он быстро, чтобы больше
никто не заметил, коснулся его локтя. – Не хотел тебя пугать.
Берт оказался шустрее, восторженным
клещом вцепился в его ладонь и, обдавая жаром облегчения,
воскликнул:
– Герман!
Он вырвался, оглушенный не только
излишне громким возгласом, но и последовавшей за этим волной
умильно-розовой радости. Отчего-то эмоции Альберта представлялись
ему похожими на сладкую вату. Наверное, впечатления из детства.
Следом за этим незащищенным, изрядно
обострившимся восприятием Герман почувствовал приближение учителя,
буквально за несколько секунд до того, как тот влетел в
аудиторию.
– Простите, простите, простите! –
Савелий Кишман подскочил к кафедре, роняя на нее ворох бумаг, и,
выдохнув, еще раз извинился. – Простите, опоздал. Не успели
соскучиться?
Он оглядел разбросанных по рядам
недоумевающих курсантов.
– Что-то вас маловато. Все пришли?
Никого не забыли?
Народ всколыхнулся, все начали
переглядываться, вспоминать. А вот Герман и без того прекрасно
знал, что все на месте – еще на входе машинально отметил, кто где
сел, к тому же собственное расположение обеспечивало отличный
обзор. Сава как раз дошел до последнего ряда, окинул взглядом их
двоих, отбившихся от группы, и улыбнулся каким-то своим мыслям.
– Ладно, тогда предлагаю не
затягивать с прелюдией. Меня уже многие из вас знают, а если вдруг
у кого-то приключилась внезапная амнезия, – он сделал паузу, и
раздалась пара нестройных смешков, – меня зовут Савелий Кишман, я
ваш декан и заодно буду преподавать у вашего потока межмировую
историю и геополитику. Да, представляю себе, что вы сейчас
подумали. “Мы проходили это в школе, зачем повторять по десять
раз”, – смешки стали гораздо стройнее. – Но вынужден буду вас
расстроить, дорогие мои. Забудьте все, чему вас учили в школе. Я
расскажу вам, как все было на самом деле.
– Так вы что, создание вселенной
застали? – пошутил кто-то, судя по пакостным интонациям, из свиты
Ролана. Тут Герман, конечно, мог быть слишком пристрастным, но
проклятая мигрень от постоянного шума в голове и из святого сделает
демона.
Савелий шутку оценил:
– Если бы застал, написал бы об этом
монографию и стал магистром без очереди. Но увы, приходится
подвизаться простым деканом.
Герман хмыкнул. Для “простого” декана
Кишман – личность слишком неординарная. И еще Герман не мог
отделаться от зудящего чувства недоверия к нему, хотя сейчас все
ощущения – и свои и чужие – до того переплелись, что разобраться в
них без глупо забытого в комнате кольца-блокатора было совершенно
невозможно.