- И Лерочка схуднула сильно… -
вздохнув, покачала головой соседка.
- Так она как электровеник носится!
Еще бы ей не похудеть! – засмеялась Юля. – В квартире-то час на
детской площадке покачается, да домой, а дома сидит все время. Вот
и полнела. А тут? Носится, как оглашенная! Сейчас хоть болеть
перестала. А то и с температурой не удержишь.
- Дай Бог, дай Бог… - качая головой,
проговорила соседка. – Ты уезжать-то не думаешь, а? – искоса
взглянув на девушку, осторожно спросила баб Шура.
- Да куда, баб Шур? Не, никуда я
отсюда не поеду! Мне здесь нравится! Вот лето наступит, будем с
Леркой на речку бегать купаться, - улыбнулась Юля. – Вы мне лучше
расскажите, что дальше-то с Игнатовыми было? После того, как их
Левониха прокляла? – нашла способ отвязаться от неудобных вопросов
соседки девушка, быстро переведя разговор с себя на излюбленную
всей деревней тему.
- Про Игнатовых-то? А чего не
рассказать-то… Слушай... Вот, значит, как схоронила Левониха
Аринку-то, прокляла она Игнатовых страшным проклятием. Не насмерть
прокляла – легко то больно, помер и помер – а на жизнь страшную,
мучительную. Чтоб, значит, жили и мучились, да Аринку вспоминали. А
Нюрке, за то, что сокрыла, где Аринка, да и утопила ее, по сути,
особливо досталося. Прокляла она их, развернулась да ушла со
двора.
***
Игнатовы, как ушла Левониха, еще
долго стояли, не в силах шелохнуться. Первым отошел Захар.
- Ох, Нюрка… Что ж ты наделала… Ой,
беда… - простонал Захар, хватаясь за голову.
- Я не знала… Она прыгнула и
пропала… - заплакала Нюрка. – Аринка сама!
- Да что ж ты не сказала-то ничего?
– зверем глянул на девочку Захар. – Ты ж всех погубила,
непутевая!
- Погоди, Захар! – остановила его
Агафья, привлекая к себе рыдавшую взахлеб дочь. – Спужалась она…
Мала еще пока, чтоб понимать. Завтрева с утра пойдем в церковь, с
батюшкой поговорим, что он еще скажет. А опосля к Левонихе с тобой
сходим, умолять станем, чтоб простила глупую да непутевую… Авось
обойдется?
В сарае не своим голосом замычала
корова. Захар в сердцах плюнул, да рукой махнул, уходя.
- Обойдется, как же… Обойдется им…
Это ж мыслимое ли дело – огневку загубить! Дитя колдовкино –
полбеды, а огневка… Скока душ теперя загублено будет, все они на
нас лягут… - бормоча, Захар схватил нож, коим скотину резал, и
направился к сараю.