Юля сидела у себя дома, и, обняв Леркиного любимого медведя,
запустив пальцы в растрепанные волосы, тихо поскуливая, монотонно
раскачивалась из стороны в сторону.
Несмотря на страх перед проклятым местом, рискнувшая зайти к ней
староста застала девушку практически в невменяемом состоянии.
Вызвав ей скорую, она сварила суп, и, с трудом всунув в нее пару
ложек бульона, уложила девушку спать. Ушла она, только убедившись,
что Юля заснула.
Проспавшая около часа тяжелым медикаментозным сном, девушка
проснулась от кошмара. Не в силах находиться дома, где каждый
миллиметр напоминал о дочери, она накинула на плечи кофту и вышла
во двор. Бесцельно побродив по участку, девушка села на садовые
качели и невидящим взглядом уставилась в никуда.
Спустя время она поняла, что на качелях, кроме нее, есть кто-то
еще. Медленно повернув голову, она увидела сидящую рядом с ней
черноволосую девочку, ту же, что сидела тогда под дубом. Девочка
сидела рядом с ней и болтала в воздухе ножками, совсем так, как это
делала Лерка.
- Страшно тебе? – повернув к ней спокойное, не по-детски
серьезное личико, тихонько спросила она у Юли.
Девушка в прострации кивнула.
Девочка вздохнула и тоже уставилась в никуда. Так они и сидели
рядышком, слегка покачиваясь. Никто не двигался – у Юли не было ни
физических, ни душевных сил даже на то, чтобы шелохнуться, а
девочка… Она просто сидела рядом и молча смотрела в только ей одной
известную глубину.
Неожиданно, накрыв ледяной ладошкой Юлину руку, она заговорила.
Рассказывала она спокойно, без эмоций в голосе, ровно и
обстоятельно, а перед глазами Юли пробегали картинки, словно в
кино.
- Когда Петенька с крыши-то упал, да так неудачно – спину
сломал, Нюрки дома не было. Крики-то его соседи слышали, да кто ж к
Игнатовым по доброй воле пойдет?
***
Соседи видели, как свалился Петька с крыши. Так бы, может, и не
углядели, только еще на крыше сидя начал он кричать не своим
голосом, а потом и свалился с нее. Кинулись было к нему на помощь,
да войти побоялись. Отловили сорванцов и послали их Нюрку
разыскивать. Те нашли и привели ее.
Прибежала Нюрка, кинулась к брату. Сперва-то подумала – помер,
ровно неживой он лежал, на земле раскинувшись. К груди-то припала –
сердце стучит. Живой, значит. Ну, она его на одеяло перекатила, да
волоком в дом оттащила. Покуда тащила, очухался Петька, стонать
начал.