Дотащила его Нюрка до дома, на кровать с горем пополам затянула.
А Петька стонет, на боль жалуется, что горит спина, жжется, болит
сильно. А ногами-то и двинуть не может. И как в туалет ему надо –
тоже не контролирует. Хуже младенца стал. Неделю криком кричал от
болей в спине, Нюрка и не отходила от него вовсе. Опосля, как
понял, что и сесть сам не может, без помощи-то, да и с туалетом
беда, вовсе выть принялся. Сестру убить его умолял, Аринку
проклинал проклятьями страшными. А толку-то что?
Хоть и следила за ним Нюрка, и мыла его то и дело, а все ж не
могла она возле него все время сидеть. И огородом заниматься надо,
и копейку попробовать заработать, и постирать тоже… А стирки теперь
ой как много стало. Потому вскорости пошли у Петьки раны по телу, а
после он и вовсе гнить начал заживо. Хорошо хоть, боли не
чувствовал.
Через день, как Петька с крыши свалился, за ним жандармы пришли
– солдатом-то он записался, а не пришел. Дезертир, значит. Ну,
Нюрка им его и показала. Сперва-то они не поверили, думали,
притворяется Петька. Стали ходить чуть не каждый день, да в разное
время – проверяли, значит. А как ни придут – лежит. Да Нюрка
стирает вечно пеленки его. Ну, поверили, списали.
А один жандарм, покуда ходил, на Нюрку глаз положил. А вернее,
на дом ее. Дом-то большой, крепкий – Захар его на совесть строил,
на века ставил. Да на то, что защиты у Нюрки никакой нету – брат
больной только, а больше и никого – даже соседи, и те не знаются.
Смекнул он, что кроме безропотной жены еще и служанку бесплатную
получит. Вот и стал Виктор Егорыч к Нюрке захаживать. А
вскоре и замуж позвал.
Пришел уж по осени, с утра – Нюрка только-только печку растопила
да белье замочила, воды наготовила брата с утра помыть, а тут и
женишок припожаловал.
- Здравия тебе, Анна Захаровна, - серьезно сказал, с
брезгливостью глядя на лоханки с бельем замоченным.
- И Вам утречко доброе, - улыбнулась Нюрка. – Пошто пожаловали,
Виктор Егорыч? Али помощь какая надобна?
- Пожаловал я, Анна Захаровна, и верно, не просто так. Руки
твоей просить пришел. Коли согласная ты, то в ближайшее воскресенье
обвенчает нас местный поп, о том с ним уже говорено.
У Нюрки из рук ведро выпало. Не ожидала она, что ее замуж-то
позовут. И старая уж – двадцать пять лет уж минуло, у иных к тому
времени по шесть-семь деток имелось, и проклятие, да и… Кто он, а
кто она? И что делать-то? Отказать? А счастья хотелось… Мужа
хотелось, деток… Может, сжалилась наконец Аринка? Простила ее,
непутевую? Мужа вон дает, да какого!