Для характеристики последней волны белой эмиграции в Китай уместно представить данные о составе и численности хунчунской группы беженцев в ноябре 1922 г.{113}
Таким образом, общая численность хунчунской группы в ноябре 1922 г. составила 8648 человек.
Военных специалистов (артиллеристы, пулеметчики, саперы, телеграфисты и пр.) насчитывалось более 75 %, людей невоенных специальностей – около 25 %. По профессиональным навыкам беженцы невоенных специальностей делились на следующие группы: ремесленники и мастеровые (сапожники, столяры, кузнецы, портные и пр.) – 57 %; технические специалисты (от инженеров до монтеров) – 15 %; интеллигенты (учителя, врачи, агрономы, актеры и пр.) – около 28 %.
Всего к началу ноября 1922 г. из Приморья эвакуировалось до 20 тысяч человек, в том числе около 14 тысяч военнослужащих{114}. Представителей духовенства было от 80 до 100 человек{115}. По свидетельству харбинского протоиерея А. Пономарева, большинство из них составляли военные священники, отступившие с Белой армией из Волжского и Каменского районов, с Урала и из Сибири. Меньшинство ушли из родных мест вместе с беженцами{116}.
В числе эмигрантов оказались четыре архиерея, покинувшие Россию в период с 1920 по 1922 г. – архиепископ Оренбургский и Тургайский Мефодий (Герасимов), епископ Забайкальский и Нерчинский Мелетий (Заборовский), епископ Камчатский и Петропавловский Нестор (Анисимов) и епископ Владивостокский Михаил (Богданов). Каковы же были причины эмиграции этих иерархов? Ответ на этот вопрос важен для определения канонического положения епископов Русской Православной Церкви, покинувших свои епархии в период Гражданской войны: был ли их уход за границу бегством, самочинным оставлением своих епархий, лишающим архиереев их прав, или же это было изгнанничество и с церковной точки зрения нет никаких оснований ставить под сомнение епископские права архиереев-беженцев.{117}
Во время Гражданской войны положение Православной Церкви в бывшей Российской империи, и на Дальнем Востоке в частности, напрямую зависело от менявшейся политической обстановки. Если в местах, где устанавливалась советская власть, неизбежно начинались открытые гонения на Церковь, то на территориях, занятых белыми, сохранялась свобода церковной жизни. Однако в обстановке военных действий эти территории оказывались отрезанными от Всероссийской Церковной Власти, поэтому епископы испытывали затруднения в принятии решений, особенно в вопросах превышавших полномочия епархиальных архиереев. По этой причине в двух главных областях, находившихся под контролем антибольшевистских сил (на Восточном фронте Сибирь и Дальний Восток, на Южном – Крым), были образованы временные церковные управления (ВВЦУ) для епархий, оказавшихся в сходных условиях. Первый опыт создания такого ВВЦУ относится к осени 1918 г. – 14 ноября на церковном совещании в Томске было образовано Временное Высшее Церковное Управление Сибири во главе с архиепископом Омским Сильвестром (Ольшевским)