– Вот только не надо – бог первый внушил мысль о Вечном! Кстати, твоя идея относительно рефлективной вибрации магнитного поля – вполне дельная.
Борис азартно пустился чертить на листе бумаги что-то совершенно на наш обывательский рассудок непотребное – пошел творческий спор.
В кухоньке обосновались сумерки. Пара полых бутылей скучали в сторонке, изрядно початая находилась в деле. Достигли приятели порядочно: Борис, к примеру, состоял в дозоре – посапывал, уместив голову на столе. Вадим с Костей пока держались. Шло сокровенное:
– Не знаю, Вадька, не прет у меня наука – ты сам видишь. Да и неинтересно. И потом, чуешь, какое время – можно ухватить. Мое амплуа – риск. Пошуровать в извилинах бытия… Уйду, похоже.
– Насчет рискнуть – верно, а насчет науки – зря. Я помню, как ты в институте идеями пылил. И приличными – уж кто талантлив как не ты.
Избранник усмехнулся:
– Ошибочная репутация. Талант, если помнишь, что сперматозоид – норовят многие, а продирается один. А я один не способен… Ерунда, не мое это. Правда, что именно мое, не знаю – вот проблема. Я тебе здесь завидую, есть Ирка, и ты всю жизнь от нее не отслонишься. Диссертация… хотя, сейчас это не модно. Тем не более.
– Кстати, что у тебя с Галкой?
– А что тут может быть? Она баба, я мужик, – выговорил Костя скучно, но с добрым бликом в глазах. – А может жениться? Для хохмы.
– Конечно жениться – водки попьем. Детки родятся – закусим. Романтика!
– Да, детки, – вяло уронил Костя и задумался.
Шло странное молчание, оборвал его Вадим:
– О чем мечтаешь – как бы помереть, да чтоб побольней?
– Так, вспомнил одну историю… – Костя встал, налил из под крана воду, жадно выпил. Возвратился – сел. Посмотрел на Вадима пристально. Убрал взгляд, опустил голову, пальцы выстукивали о стол нечто – минута отрешенности. Голова обратно поднялась, глаза наполнились внятным, глубоким. – Расскажу-ка… (Слабо откашлялся.) Ты помнишь, после института, чтоб от армии уйти, на военный подряд я уезжал? Там дело было…
Последуем за рассказом. Кыштым, страшное захолустье, затерявшееся в выеденных отрогах Уральских гор. Десятка два-три панельных трехэтажек, густой и жалковатый массив частного строения, пара мелких заводиков непонятного назначения, военная часть. В городе, впрочем, как и по области случались ранние утра – особенно в части.