Йаррех йа-ал Малкос, человек с
Востока, не очень строго придерживался заветов и веры отцов. Иво
плохо разбирался в тамошних хитросплетениях, но одно знал точно –
людей там не изображали. Животных, птиц, пейзажи, обильный стол,
отягощенный плодами земли и дарами лесов, да. Но не людей.
Портрет первой жены купца, матери тех
самых мальчишки с девчушкой, он не прятал от чужих глаз, так… чуть
скрывал на полке книжного шкафа. И нарушал уложения своей веры,
стал быть. И раз так, да учитывая несколько книг гномов, а где
гномы, там и краснолюды, на это непонятное нарушение стоило
обратить внимание чиновнику Эрвиллу. Но тот не обратил.
Как и подумалось – портрет не просто
стоял, а крепился на чем-то, почти вросший в стену. Внешность порой
обманчива и это верно не только для людей. Ведьмак потянул портрет
на себя, вслушиваясь. Щелкнуло в ближнем углу, приходящемся
напротив входа в зал. Щелкнуло, но ничего не случилось.
Ведьмак кивнул, подошел туда и долго
ощупывал стену, найдя нужный и едва заметный выступ. Отыскав –
принюхался, прислушался и, не чувствуя ничего опасного, решил
отыскать хотя бы какой-то инструмент. Ему повезло, среди диковин в
самом зале отыскались две паноплии, составленные из мечей с боевыми
топорами и булавами. Топор, явно восточный, целиком металлический и
с длинным вытянутым языком-жалом подошел сразу.
Ведьмак не опасался скрежета,
механизм потайной двери, прятавшей убежище, делали носатые
родственники краснолюдов, как уж так вышло, что его заело…
Дети были здесь, оба. И не сказать,
что смерть к ним пришла легкая, ведь умереть из-за закончившегося
воздуха не менее страшно, чем от клыков с когтями. Парнишка пытался
открыть хитрый механизм, изломал все ногти, но ничего не вышло.
Запах стоял пока не сильный, но жара снаружи делала свое дело и
ведьмак порадовался свежему воздуху, вытеснившему смрад от
умерших.
Просчет крылся в забившмся
вентиляционном окошке, спрятанном хитро, чтобы наружу не выходило
ни звука. Из-за этой же предосторожности стены не пропускали звук,
и даже если дети колотили что было сил, их никто не услышал. Зачем
купцу потребовалась такая тайна? Ведьмак сплюнул, понимая –
никакого страшного секрета тут не имеется. Контрабанда и те, кто ее
перевозил, укрываемые в тайнике даже от домашних.
Широкая тахта и стеганое одеяло с
подушками, несколько вьюков, чем-то звякнувшие в углу, подтверждали
догадку. Страшная получилась ирония у судьбы этих детей – погибнуть
там, где должно выжить. И даже жизнь старой няньки, запершей их,
толкнув дверь, отвлекшей чудовище ценой собственной гибели,
оказалась потраченной зря.