Остелецкий кивнул. Старшему офицеру
ещё повезло – обычно в таких случаях человек превращается в бурдюк,
наполненный осколками костей и кровавым фаршем. Без единой, что
характерно, царапины снаружи.
…однако, пора…
- Руль право! – скомандовал он, и
рулевой быстро закрутил дубовый, с яркими бронзовыми накладками
штурвал. «Хотспур», отличавшийся куда большей поворотливостью,
нежели прочие броненосцы, резво покатился вправо. Из башен
замершего в полутора милях «Инфлексибла» последовательно
выбросились четыре столба дыма, подсвеченного изнутри багровым.
Шестнадцатидюймовые снаряды подняли высоченные, с колокольню,
столбы воды с придонной илистой мутью.
- Мелко тут... – заметил мичман. –
Если верить лоции, под килем и трёх саженей не будет.
- Лоции надо верить. – наставительно
произнёс Остелецкий. Куда ж мы без лоции-то? А что мелко, так оно и
к лучшему. Случись что – вовсе не потопнем, надстройка и крыша
каземата останутся над водой.
При этих словах рулевой украдкой,
чтобы не видело начальство, сплюнул через левое плечо. Скажут тоже
– «потопнем!» Разве ж можно о таком?..
- Ворочай на прежний кус, голубчик. –
скомандовал Остелецкий. - Прянишников своё дело знает, наверняка
уже перезарядился…
Действительно, стоило форштевню
броненосца повернуться в сторону «англичанина», из правой передней
амбразуры ударило орудие.
- Мимо, недолётом легло. – оценил
результат выстрела Венечка. В ушах протяжно звенело.
…а ведь прав тот комендор! Это
надо было придумать: четыре амбразуры в каземате, и ни одна не
направлена точно по курсу! Изволь ворочать десятитонную махину на
салазках от амбразуры к амбразуре…
Броня «Хотспура» загудела от двух
подряд попаданий.
- Каземат и правая скула. –
прокомментировал Остелецкий. – Опять двадцатифунтовки, ерунда. Нам
они не страшны.
Он обернулся к мичману.
- Дмитрий Платоныч, велите прибавить
оборотов. Раз уж попасть никак не получается - попробуем пришпорить
англичанина!
- «Пришпорить»? – Сташевский вытащил
из амбушюра латунной переговорной трубы кожаную затычку и передал
распоряжение командира. – Что за странная мысль… почему именно
пришпорить?
- А вы разве не в курсе? – Остелецкий
говорил, не отрывая взгляда от жестяного сектора счётчика оборотов.
- Покойный Карл Романыч любил порассуждать о названиях кораблей.
Наш «Хотспур», к примеру, именуется в честь одного рыцаря времён
Столетней войны. Тот отличался редкой храбростью, за что и заслужил
прозвище «горячая шпора», «хот спур» по-аглицки. Для таранного
судна название самое подходящее!