Красный, как рак, Борис отрицательно помотал головой.
– И правильно, – согласился Волх, – они только с виду красивые. А сами холодные, как лягушки, и радости никакой.
Тропинка протекла через поле и остановилась у самой границы величавой дубовой рощи. Уставший, трудно дышащий Волх усадил князя на большой пень подле старого кострища, пошарил по кустам, добыл изрядную груду хвороста… И запел. Постукивая пальцами по углям, затянул какую-то длинную песню без слов. То ли жаловался Волх, то ли печалился, то ли звал кого низким переливчатым голосом. Князь почти задремал, когда пронзительный свет ударил в глаза. На разлапистой груде хвороста преспокойно сидела жар-птица. Небольшая, размером чуть больше хорошего петуха, с длинным пышным хвостом и малюсенькой остроклювой головкой. Она переступала с лапки на лапку, вертела носом – совсем как голубь, который просит об угощении. От оперения расползались мелкие искры, хворост уже занялся. Волх зыркнул на Бориса, тот попробовал вспомнить обычай жар-птиц, но бесстыжая птаха его опередила. Хлопая крыльями, подлетела к самому лицу, прицельно клюнула в оплечье, сглотнула гранат и взмыла в небо – потанцевать, покрасоваться под облаками. Тронув маленький ожог на носу, князь порадовался, что брил бороду и усы по византийскому обычаю – иначе быть бы ему паленым.
– Мало кто из крещеных видал то, что ты нынче. А тебе открылась дай бог сотая доля того, что можно увидеть. Алконост прячется, Сирин спит, из звериных хозяев никто не вышел – ни Кабан, ни Волчиха, ни Тур. Полуденницы по ночам таятся, дедушка Водяной по весне в озере на самом донце хвостом воду мутит, Индрик-зверь только летом в наши края забредает, Пчелиная Матка от роя далеко не отходит, – усталый Волх прилег у костра, бородой к небу.
– Благодарствую, Волх… – князь замялся – язык не поворачивался проговорить «Ящерович». – А ответь мне как родич родичу, благо вскоре мы породнимся…
– Давай, – согласился Волх.
– Если ты владеешь столь чудным, прекрасным княжеством, зачем тебе становиться просто зятем Бориса из Ладыжина?
– Знал, что ты это спросишь. У тебя выпить есть? – Волх приподнялся на локте.
Веселие Руси есть питие – прав был князь Владимир. А если невесело, тем паче без вина не обойтись. Заветная фляга полетела через костер, Волх ловко поймал ее.