Прошмыгнув по коридору, мышонок сделал резкий вираж, уклоняясь
от занесенной над ним когтистой лапы, и нырнул в ближайший кабинет.
Преследуя грызуна, я снесла с петель новенькую дверь (ой, ректор
будет в ярости) и оказалась в просторном классе для занятий. Парты
еще не поставили, зато на стене висела черная доска, а на
подоконниках высились ровные стопочки учебников, стояла пара
чьих-то портретов, свернутые в трубочки карты и чучело головы
кабана.
И вот там-то и поджидал меня рыжий бесстыжий грызун. Мало того!
Он снова начал дразниться: строил рожи, гадко смеялся, указывая на
меня крохотной лапкой, и показывал язык!
Ах, так!
Черная взбешенная кошка бросилась к окну, но едва расстояние до
цели сократилось до нескольких сантиметров, мышиный Батя
повернулся, спустил с подоконника тонкий голый хвостик и с силой
ударил по батарее.
Мощная струя горячей воды ударила меня в морду. Истерично
завизжав, обожженная и полностью деморализованная, я рванула
обратно в коридор.
Вода! Терпеть не могу воду!
Пропустив меня в дверном проходе, Джером смело шагнул в кабинет,
принимая эстафету. Оказавшись в коридоре, я быстро встряхнулась,
встала на задние лапы и начала превращение в боевую
форму.
Парды — на особом счету в прайде. Мы смертоносны и опасны, хитры
и непредсказуемы, владеем магией крови и умеем вести за собой... Но
главное наше качество заключается именно в боевой форме. Для тела
это промежуточный вариант между человеком и леопардом с сохранением
самых сильных сторон. Треугольной формы уши, смертоносные когти на
руках и ногах, рефлексы и хвост оставались от кошачьей
составляющей, при этом сохранялось человеческое строение тела,
головы, конечностей. Лицо, если не брать в расчет клыков, тоже
практически не менялось.
Пард в боевом воплощении быстрее, сильнее и выносливее, чем
самый сильный из крупных котов. Кое-кто даже поговаривал, что мы
самые-самые сильные среди оборотней. Хотя это невероятно льстило,
парды не принимали слухи на веру.
В тот момент, когда мое тело полностью изменилось, хлопнула
входная дверь, и в пристройку вбежал Маккалич. На миг он замер,
разглядывая меня с каким-то особым восхищением, а затем взял себя в
руки и сухо поинтересовался:
— Где?
Я махнула когтистой рукой в сторону дверного проема и, пряча
насмешливую улыбку, вошла следом за телохранителем в
кабинет.