***
Пока я переваривал скверные новости,
по темной стороне прошло волнение, и в кабинете без предупреждения
возник маленький Роберт. Откровенно заспанный, босой, одетый лишь в
ночную рубашку (видимо, кто-то из горничных пожертвовал, чтобы
мальчик не помял дорогой камзол)… он уставился на меня сонными
глазами и пробормотал:
— Мастер Рэйш, вы меня звали?
Я мысленно ругнулся.
Тьфу. Не звал, конечно, но
очень-очень напряженно о нем думал. А с юным жнецом это работало
почти так же, как прямой зов, который он прекрасно слышал даже на
темной стороне.
При виде сына лорд Аарон аж подскочил
с кресла.
— Роберт!
Мальчик вздрогнул от неожиданности.
Но даже я неприятно удивился, когда вместо того, чтобы броситься к
отцу, пацан инстинктивно окутался Тьмой, создал тропу, проворно
нырнул в нее и вынырнул уже рядом с моим креслом. Прикрылся им как
щитом. Только после этого проснулся, а потом неуверенно
переспросил:
— Папа?!
Роберт качнулся было навстречу, но
почти сразу замер, как-то весь заледенел и неестественно ровно
спросил:
— Ты пришел сказать, что тоже от меня
отказываешься?
На герцога стало больно смотреть.
— Нет, конечно! Как я могу это
сделать?!
— А вот мама смогла…
— Мама заболела, — сглотнул милорд, с
трудом удерживаясь, чтобы не броситься к сыну. — Ей нужна помощь.
Прости. Она была не в себе и не хотела тебя обидеть. Болезнь
сделала ее такой… нетерпимой. Но на самом деле мама все та же. И
так же сильно продолжает тебя любить. Понимаешь?
У Роберта дрогнуло лицо, но все же он
по-прежнему не верил. Я видел — он боялся поверить! Дети обычно
доверчивы и наивны. Слово отца или матери значит для них много
больше, чем слово короля или, скажем, учителя. Но Тьма уже успела
коснуться этого мальчика. В его душе зародились сомнения. И теперь
он отчаянно хотел, чтобы слова отца оказались правдой, но боялся
узнать, что на самом деле это не так.
— Он не лжет, — спокойно сказал я,
когда юный жнец повернулся, молча испрашивая совета. Так, как я его
вчера научил. — Ты видел его душу — в ней не было ничего скверного.
И сейчас ничего не изменилось.
У Роберта расширились глаза, а затем
в них заблестели слезы.
Это он хорошо помнил. Как помнил и
то, что смог вернуть отца с темной стороны. За тем, кто ей
безразличен, отлетевшая душа не пойдет. Удержать ее способна только
родная кровь. Тот, кто дорог. И кого ты, даже оказавшись на пороге
смерти, не захочешь оставить.