- Наши чувства взаимны. – Я говорю истинную правду. – Где твоя
шпага, Лесток?
Он с ухмылкой показывает свой скальпель.
- До сей поры мне хватало и этого инструмента.
С неожиданным проворством он кидает в меня скальпель. Я успеваю
отклониться, и лезвие глубоко застревает в дощатом заборе.
Лесток изрыгает ругательство: смесь русских и французских
бранных слов.
Позади слышен топот ног – это бежит Багров. Его обязанность -
следовать за мной, своим командиром, подобно преданному псу. Мы
вместе прошли войну с турками, брали Крым. Его ранило на приступах
к Перекопу, когда он своей грудью защитил меня от кривой сабли
янычара. Он был готов отдать свою жизнь за меня, но сегодня мне
была нужна не преданность, а его шпага.
- Поручик!
- Я, вашбродь! – гаркнул он с такой силой, что где-то в темноте
взлетела в воздух и оглушительно закаркала целая стая ворон.
- Дайте этому… мусье вашу шпагу!
- Вашбродь, но как же?! – подавленным голосом спросил он.
- Поручик! – требовательно произнёс я. – Прошу не прекословить!
Подайте господину Лестоку шпагу. Мы будем биться с ним на равных,
как подобает дворянам.
- Слушаюсь, ваш бродь. – Багров с самым разнесчастным видом
отстегнул перевязь со своей шпагой и передал её Лестоку.
Мой бедный поручик! Не могу же я открыто сказать тебе, что не
имею права брать Лестока живьём. Если, а вернее – когда он умрёт,
именно на Лестока можно сделать козлом отпущения за комплот, дабы
снять вину с Елизаветы. Придётся так поступить, чтобы не разгорелся
скандал на всю Европу.
Иначе… Да много чего иначе: пускай все политические альянсы
останутся на совести Остермана . Мой долг заключается в ином. Хотя
бы в том, чтобы на одного врага стало меньше.
- Господин Лесток, защищайтесь, - сказал я, принимая
фехтовальную позу.
- Я умру. Но перед смертью утащу тебя за собой, - осклабился
лейб-медик.
Он не слыл бретёром , однако шпагой владел виртуозно, не хуже,
чем хирургическим скальпелем.
- Ошибаешься. Тебе придётся долго дожидаться меня, - произнёс я.
– Мне ещё нужно послужить России.
Я сделал выпад, Лесток отбил без видимого усилия. Наши лица
оказались поблизости, я кивнул, признавая, что бьюсь с достойным
противником. Каким бы негодяем ни был Лесток, стоило отметить – он
не праздновал труса.
Резкий толчок, и мы снова оказались на дистанции друг от
друга.