только на чары.
Из ниоткуда появились ножи.
Метательные клинки, управляемые
кем-то невидимым. Лезвия вспороли загустевший воздух и,
усиленные заклинаниями Коэна, обрушились на Стража. Они жили
собственной жизнью, эти ножи. Летели по прямым
и криволинейным траекториям, били с нескольких
направлений одновременно.
Безусловно, Страж успел бы
отреагировать и уклониться, но его замедляла магия.
А ножи — нет.
Воин был непобедим.
В честном бою.
Но здесь, в этой комнате,
он в первый и последний раз потерпел поражение.
Клинки вспороли мантию снов и вошли в тело Стража.
Пробили грудную клетку, нырнули под ребра, погрузились
в спину, бедро и сонную артерию. От каждого удара
Страж дергался, но его заторможенные конвульсии выглядели
карикатурно.
Сделав черную работу, ножи вернулись
на исходные позиции, разбрызгивая кровь по полу
и стенам. Капли сворачивались в шарики и неспешно
оседали.
Колени Стража подкосились.
Тело обмякло.
Коэн смотрел, как мертвый Страж
падает. Очень медленно падает, словно находится под водой или
в мире со слабым притяжением. Калейдоскопическая смена
лиц остановилась. Теперь волшебник видел, что перед ним —
плотно сбитая женщина лет сорока. С рыжими волосами,
собранными в небрежную косу. Сейчас коса была залита кровью,
вытекающей из пробитой артерии...
Странник взмахнул посохом.
Мерцание начало пропадать,
а свет сделался обычным — чуть желтоватым, словно
от электрической стимбуржской лампы.
Раздался глухой стук — женщина
всё же повалилась на плиты. Сверху пролился дождь
из кровавых шариков.
Внутреннее пространство комнаты
очистилось от магии, и стало ясно, что ножи удерживает
в воздухе чья-то могучая воля. Человек, управлявший клинками,
выбрался наружу из круглого портального лаза
и осмотрелся. Это был мужчина в возрасте —
с гладко выбритым черепом и седой бородой, заплетенной
в три косички. Каждая косичка была перехвачена стальным
кольцом. А еще в косички были вплетены разноцветные
нити — красные и черные. Сразу привлекал внимание
крестообразный шрам под левым глазом бродяги. Шрам зарубцевался
много лет назад, остались лишь белые полоски.
Любой решил бы, что перед
ним — бродяга. Мужчина одевался в драную дерюгу серого
цвета, спускавшуюся до самых колен и застегнутую
сыромятными завязками. А еще были холщовые штаны —
из тех, что носят простые крестьяне. Через плечо бедняка была
переброшена лямка походного мешка. Полупустого, если присмотреться
внимательно.