Солнце поднималось над океанской
гладью, отражалось в окнах пристенных домов, прогоняло
утреннюю серость. Люди выходили на террасы, открывали двери
и люки, тихо переговаривались на кухнях. Готовились
завтраки и душистые травяные отвары. Докеры воздушной пристани
возвращались домой после ночной смены. Кто-то поднимался
по скрипучим ступенькам крытых пролетов или карабкался
по перекладинам веревочных лестниц. Хозяйки стремились попасть
на рыночную площадь, чтобы добыть свежих продуктов
к столу.
Город просыпался.
Взгляд Рыка становился осмысленным.
Зверь лениво ворочался, осматривал свои владения, косился
на солнечный диск. Выпрямлялся и потягивался.
Прохаживался по черепице неспешной кошачьей походкой.
И бежал окольными тропинками на дальние уступы, чтобы
справить нужду и размять мышцы.
Рлоки легко взбираются
на деревья и отвесные карнизы, хотя это и кажется
невозможным при их массе. Когти у тварей длинные, мощные.
Хищники, подобные Рыку, изначально обитали за полярным
кругом — в краю скалистых фьордов, льда и снега.
Когти у сородичей Рыка были втяжными и невероятно
острыми. Дерево, ледяной скос, каменная расщелина — для
удержания равновесия годилось всё.
Когда зверь мчался по террасам
Гильдии или крышам городских кварталов, он был подобен белой
молнии, которую невозможно остановить. Ветер свистел в ушах,
забирался под шерсть, приносил ощущение свежести
и свободы.
В такие минуты Рык забывал
о своем одиночестве.
Атолл Миядзаки наполнял его жизнь
необычными видениями, звуками и запахами. Первые ментальные
вылазки Рык делал на окраины чужих видений, стараясь
не пугать горожан и не вторгаться в сферу
сокровенного. Он не охотился — мастер запретил это
делать много лет назад. И рлок честно придерживался взятых
на себя обязательств.
Он возвращался домой, когда
солнце, отлипнув от горизонта, освещало каждую впадину
в отвесной скале, каждый откос крыши, трубы и пристройки,
лестницы и металлические перила. Нырял в квадратное
отверстие, спускался по спиральной лестнице
и задерживался на уровне кухни. Втягивал ноздрями запахи
готовящейся еды. У очага хозяйничала Навсикая — она
с детства любила готовить и находила в этом занятии
своеобразное утешение. Пепельные волосы, как и прежде,
растрепаны. Просторные штаны и рубаха не сковывали
движений. Руки юной ученицы Вячеслава сновали над кастрюлями
и сковородами, что-то нарезали, высыпали, помешивали.
Механические действия, позволявшие не задумываться над прошлым
и будущим. Только текущий момент, ничего сложного. Рык понимал
Навсикаю — она потеряла своего питомца. Между ними много
общего, и от этого становилось еще больнее. Рык
чувствовал, что никто из мастеров Гильдии не заменит ему
Ольгерда. А девушка ни на что
и не претендовала — ей просто был нужен Хрум.
И никто, кроме него.