Когда они очутились на песке, он снял заплечный мешок, и Лилька
вылезла из него. Потопталась немного, разглядывая кожаный ремешок
на своей руке, а потом поджала губы, задумчиво глядя на брата, и
высказалась:
- Серёж, возьми меня с собой вечером.
- Ещё чего, - пробормотал он.
- Не возьмёшь – я сама потихоньку за тобой пойду, - спокойно
сказала Лилька.
- Шантажистка.
- Ага. Лиза тоже так говорит. – Девочка обошла брата,
внимательно осматривая его, и велела: - Сядь. У тебя кровь на
волосах осталась. Мы беленькие, на голове сразу видно. А я вот тут
у тебя сразу не заметила. Давай вытру. А потом ты вымоешь руки до
плеча – гря-азный!
Вот за что Серый уважал «малышню» свою, так за то, что шустрая и
зоркая. Беспрекословно присел, и Лилька быстро вычистила его
отросшие волосы.
Прежде чем пойти по дороге, покорёженной памятной бурей, и
подняться к дому, Серый взвалил на спину небольшую вязанку заранее
наломанного тальника. И, отдав пустой вещмешок сестрёнке, прихватил
ведро с водой. Обычай такой за месяц жизни здесь появился: если
идёшь на реку, возьми ведро и верёвки для хвороста или для ивовых
прутьев, а то и для дерева, нанесённого на берег. Вода из ведра
выливалась во все большие ёмкости, которые только нашлись в доме и
теперь стояли в двух подъездах, а дерево сушилось на солнечном
месте, а потом укладывалось на торце дома, под навесом от дождей,
сооружённым на скорую руку. Топливо для готовки в доме пока есть, а
дерево пригодится зимой – так решили на общем собрании. Если зима
наступит, конечно.
Когда они поднялись к дому, Серый хмыкнул при виде уже привычной
картины. Газоны перед домом поражали чистотой и строгими окученными
грядками, из которых торчали толстые тёмно-зелёные ростки. Как и
говорил Серый Ориану, жители дома выращивали здесь картошку. А один
газон, посередине, был занят под другие овощи и зелень. Им всем
повезло, что газоны перед их домом были просторные, не то что у
соседнего дома, который сгинул в неизвестности. Ещё несколько
грядок устроили ближе к краю старого парка культуры и отдыха, от
которого осталась лишь опушка. Утром Серый натаскал с реки воды,
чтобы полить грядки на всех газонах – сегодня очередь их квартиры.
Серый не возражал против такой «трудовой повинности»: он носил
воду, сёстры поливали, а потом – лафа, гуляй, сколько хочешь. Весь
день его. И хоть занимала эта работёнка времени довольно много и
после неё ноги, бывало, подламывались от усталости, но именно
сейчас Серый решил, что от работы отлынивать, как Егорка, никогда
не будет. Если б не сильные руки, трое пацанов с того берега ещё
раньше бы сбили его с ног и отмутузили по первому числу.