Прихватив заранее закутанную в несколько полотенец кастрюльку,
Лиза вышла из квартиры. Специально надела мягкие тапочки, хоть дед
и жил в соседнем подъезде. Дождь не страшен. Лишь бы не наткнуться
на Вовку. Мягкие тапочки нужны, чтобы бегать тихо.
На улице Лиза встретила дядю Митю. Он сидел на скамейке, уперев
локти в колени и ссутулившись перед каким-то металлическим баком,
похожим на тот, в котором мама обычно кипятила постельное
бельё.
- Доброе утро, дядь Мить. А это что?
- Доброе, доброе… - Сосед, кряхтя, выпрямил спину и с сомнением
посмотрел на бак, будто только что увидел его. – Да вот думаю…
Получится ли из него «буржуйка». У Машки в магазине таких штук
десять будет. А может, у кого дома ещё найдётся. На всех должно в
доме хватить – квартир-то пустующих много. А то керосину уже мало.
Машка говорит – в магазине тоже заканчивается. А тут печурку
сделать – и хорошо. Дерева для растопки набрали много. Жить будем.
Сейчас вот Геннадий выйдет, и обмозгуем это дело – ну, с
«буржуйкой» то есть.
Лиза улыбнулась: маленькая печурка – звучит хорошо. Тальника
полно – значит, горячая пища у них всё-таки будет. А керосин… Им
всем повезло, что в старом мире их дом располагался недалеко от
садового товарищества, в котором порой не просто дощатые домики
ставили, но целые избы. А в таких, пока газ не провели, издавна
пользовались керогазами. Тётя Маша и запаслась керосином ещё
весной, как дачные работы начались. Вспоминая теперь о своём
запасе, она крестилась и говорила истово: «Как будто толкнул меня
кто заказать побольше!» Правда, от этого запаса сейчас оставались
совсем крохи, но начало здешнего житья-бытья всё же прошло легче.
Газа нет, электричества – тоже. Но есть тётя Маша и её запасы.
Думая обо всём сразу, Лиза быстро добежала до второго
подъезда.
- Деда Коля! – весело позвала она с порога. – Доброе утро! Каша
приехала!
Ответа она не ждала и, закрыв дверь, сразу пошла в комнату.
Старик спал на своём диване, таком же стареньком, полулёжа на двух
подушках. Думая о том, что сейчас придётся умывать его под его же
ворчание, потом причёсывать и только под конец кормить, Лиза
шагнула к дивану снова позвать его. И закрыла рот.
Как будто из тёплой квартиры вышла в осенний холод улицы. Холод
был настолько ощутим, что Лиза почувствовала, как её собственная
горячая кожа, разогревшаяся от утренней радости, от завтрака и
небольшой пробежки – всего лишь от одного подъезда к другому, но
ведь бегом, потому что появилась надежда, которую однажды придётся
открыть всем, потому что всем это нужно! – покрывается мурашками.