Первым делом
мельник наполнил обе посудины и подтолкнул одну гостю.
— После того,
как надышишься мукой, нет ничего лучше, чем пивка хлебнуть! И горло ополоснул,
и пообедал, заодно, хе-хе…
Я не стал
отказываться, поскольку жажда уже давала о себе знать. Испил с удовольствием.
— Ну, вот, —
подчиняясь общей тишине, мельник вопил не так громко. — Теперь можно и
поговорить. Вижу неладное что-то с тобой приключилось, коль из дому в одном
исподнем выскочил… А еще — душой маешься. Совета спросить хочешь, да не знаешь
у кого. Не тушуйся, мил человек, говори: все как есть. Я многое повидал на этом
свете. Опасаться ж тебе и вовсе нечего. Не столкуемся — пойдешь дальше своей
дорогой. Какое я тебе препятствие чинить
смогу? До замка хоть и недалече, а все равно, цельных два дня пути. Даже если б
я прямо сейчас Лукаша за стражниками отправил, ты все равно скрыться успеешь.
Да только не стану я этого делать. Или может, ты голоден?
Но я только
отрицательно помотал головой. Есть, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы
отвлекаться от важного разговора.
— Как
знаешь... — не стал упрашивать хозяин. — Вообще-то до обеда недалече, так что с
голоду не помрем. Кстати, я — дед Мышата, или просто Мышата. Кому как
нравиться. А тебя, как зовут-кличут?
— И… Ир… Игр…
— Может,
Игорь?
— Да, — это
созвучье мне показалось наиболее знакомым. — Как-то так…
— Чудны дела
твои, Создатель! — Старый мельник задумчиво поскреб подбородок, сквозь сбитую
набок длинную, седую от муки и возраста, густую поросль. — Видать, и впрямь
беда с тобой приключилась. Ну, рассказывай, Игорь… И главное — не отчаивайся.
Равновесие незыблемо, а значит, раньше или позже, все возвратиться на круги
своя.
— В том вся и
беда, Мышата, что рассказывать мне нечего, — я открыто посмотрел в глаза
сострадательному хозяину. — Верь, не верь, но я буквально только что очнулся
возле твоей мельницы. Прямо на плотине… И о себе совершено ничего не помню. Имя
и то, только сейчас всплыло, когда ты спросил…
— Занятно, —
мельник покивал головой, после облокотился на столешницу и подпер щеки
ладонями. — А я, старый глупец, в гордыне своей, думал, что удивить меня уже
нечем. Что, совсем-совсем ничего не припоминаешь?
— Ну, как
ничего. Я отлично знаю, что вон там — лес, это — я мотнул головой в сторону
дерева — ива, это, — ткнул пальцем в кувшин, — пиво. А вот о себе самом ни
единого словечка. Ни сколько мне лет, ни чего умею, ни где жил…