Заметив, как я стою с круглыми
глазами и пытаюсь переварить полученную информацию, он прищурился
и, странно хмыкнув, подхватил меня за локоть и потащил вглубь леса.
Остальные распределись сами, окружив супругов. Похоже я
прокололась, знание французского больше не является секретом. Было
тяжело идти, а вот бежать даже при свете дня было невозможно, в
труднопроходимых джунглях, в обволакивающей тело влажной духоте, от
которой тело тут же покрывалось липкой испариной и нестерпимо
хотелось пить.
Я еще утром обновила "человеческий"
аромат, вскрыв еще пару пробирок, но при таком сильном
потоотделении долго маскироваться, не получиться. Супруги смогли
пробежать в заданном оборотнями темпе не больше часа, а потом все
чаще начали спотыкаться и скорость начала падать. Я крепилась до
последнего, потому что очень не хотела попасть на руки своему
зеленоглазому спутнику. Я была настолько мокрая, что если он
прижмет меня к себе, даже суперконцентрированное средство, которым
я пользуюсь, не отобьет у него нюх. И моя сущность больше не будет
для него секретом. Но над нами сжалились, правда, не на долго,
всего на десять минут отдыха, потом опять часовой марафон.
Эта пытка длилась до обеда, а потом
Джинкс сказал, что судя по его приборчику, мы все же вышли из
опасной зоны досягаемости для преследователей. Для нас с Эттель и
Нильса был устроен привал. Мы сидели и женщина тихо жаловалась:
— Илана, мы уже не чувствуем своих
тел, удивительно как эти наемники, которые дополнительно нагружены
тяжелыми рюкзаками, да еще нас тащат, преодолевают весь путь
практически не запыхавшись и не вспотев.
— Они же сильные
мужчины-профессионалы и пообещали обязательно вытащить нас отсюда,
— успокоила и приободрила супругов.
Хотя у самой в душе, ох, как не
спокойно. Я совершенно четко ощущала, что они вспотели, их аромат
устрашающим саваном окутывал меня со всех сторон, заставляя
нервничать мою волчицу, а меня — еще больше.
Особенно смущал взгляд Рене, который
все пристальнее и чаще следил за мной тяжелым изучающим взглядом.
Во время многочасовой пробежки он несколько раз пытался либо
поддержать меня под руку, либо вообще взять на руки, но я
шарахалась от него словно от чумного. Меня странным образом
нервировал его запах и испытывающий взгляд травяных глаз, всюду
меня преследовавших. И если других оборотней я просто до ужаса
боялась, то этот вер вызывал во мне сложные чувства, в которых я
все никак не могла разобраться. Меня одновременно и притягивало к
нему, и в тоже время я боялась его больше остальных.