Дорога, которую охраняло наше подразделение, лежала в некотором
отдалении от основной магистрали, ведущей в столицу страны,
Ксакбурр. Дорога была ужасающе пыльной и ухабистой, поэтому ездили
по ней редко. И уж практически никогда – днем.
Тем сильнее было мое удивление, когда я заметил в отдалении
движущееся облачко пыли. Если это не сумасшедший слон или
взбесившийся носорог, то повозка. Хотя крупное даггошское зверье
тоже предпочитает передвигаться по дорогам, а не по пересеченной
местности.
Я без большого усердия осмотрел окрестности в бинокль, прибывший
сюда явно с российских армейских складов. Везде было спокойно. Я
вновь навел окуляры на подозрительное облачко, постоянно
подкручивая резкость. Наконец в просвете между пальмами промелькнул
желтый блестящий бок, и тут же – весь корпус массивной закрытой
повозки, собранной из костей морского левиафана. Их обваренные
трупы часто выбрасывает на берег волнами Проклятого океана.
Прибрежные гоблины свежуют морских гигантов. Мясо, ворвань и
требуху сжирают, а крепкие кости и вываренную кожу поставляют на
материк.
Повозка, влекомая парой низкорослых гоблинских быков, неслась на
удивление резво. Неужели на таран идут?
– Стас! – гаркнул я.
Сидоров не отзывался, и я метнулся вниз. Солдат, конечно, спал и
ничего не слышал.
– Вставай! – тряхнул я его за плечо. – Гости
пожаловали.
– А?.. Игоря позови...
Тот дрых в оружейной комнатушке, и зычный храп был тому
свидетельством.
– Вставай, герпес ты гнойный! – рассвирепел я. – Игорь
после ночного, пусть поваляется. Ну, живо! Прикроешь из окна,
понял?
Стас нехотя поднялся и напялил ботинки.
– Ты чего психуешь, сержант? Танки там, что ли?
– Повозка. Из костей левиафана.
– Да мало ли таких повозок!
– Предчувствие у меня, – сообщил я. – Нехорошее, понял?
– Иди к хренам со своими предчувствиями, – пробурчал
Сидоров, но жезл подхватил и прошел за мной в каземат. Там
находилась единственная бойница блокпоста, которая выходила на
дорогу. Впрочем, бойницей это отверстие можно было назвать лишь с
натяжкой – слишком велико.
Отдернув противомоскитную сетку, солдат выставил наружу
увенчанный рубином конец жезла и встал одним коленом на мешок.
– Фокус сделай поуже, а то меня зацепишь, – сказал я и
вышел к полосатому шесту шлагбаума.
Повозка, нещадно пыля и подскакивая на колдобинах, вывернула
из-за пальмовой рощицы, въехала колесом на кочку в придорожной
траве и остановилась перед самой преградой. Когда пыль немного
рассеялась, проявились силуэты смирно стоящих быков, а рядом –
фигура на редкость высокого костлявого гоблина. В остальном
внешность у него была типичная. Удлиненный череп, горбоносое лицо с
широким ртом и выдающимися челюстями. Тёмная, почти коричневая кожа
с морщинами и пучками зеленовато-бурой шерсти в самых неожиданных
местах. Если бы не волосатые уши наподобие ослиных, то повстречав
его на Земле, можно было принять за австралийского аборигена. Или
индейца из какого-нибудь полудикого племени, затерянного в джунглях
Амазонии. Гоблин был бос, в шортах с множеством отвисших карманов и
в потной майке. На затылок он напялил широкую шляпу грязно-белого
цвета.