Я ласково разгладила хмурые морщинки на лбу
любимого и вокруг губ. Пробежалась пальчиками по его щекам,
волосам, обвела контурлица,
запоминая каждую черточку, и тяжело вздохнув,снова
уткнулась к нему в ложбинку между ключиц. Сладко зевнув,
пообещала:
— Хорошо, любимый, как хочешь, так исделаем. Не бойся, я все время буду рядом с тобой и ни
за что не оставлю одного. Завтра так завтра, ты прав, нечего тянуть
кота за хвост.
***
Пока боевойотряд,
как выразились мои переселенцы, завтракал, я обсуждала с Риолом
насущные дела и проблемы, связанные с появлением у нас людей и их
дальнейшим обращением. Явыдала ему список тех сущностей,которыескрыты в моих мужчинах-людях и попросила найти
для каждого из них побратима, скоторогобудет снятслепок духа его сущности и подселен в тело
каждого из людей.Переселенцыочень внимательно слушали нашу беседу,
старательно привыкая к новому языку и уже пытаясь его осваивать.
Еще утромдвое стерховпередалилюдямчасть своих знаний о языках, что значительно
облегчило наше общение.
Внезапно втрапезную
зашли две девушки. Жгучая,черноволосая, с золотистой кожей,
сияющимиголубыми глазами и аппетитной фигуркой Айриса —
моя добрая приятельница, обучавшая меня танцам. И Валеета —
хрупкая,невысокаядевушка, с
огненно-рыжими кудрями и изумрудными глазами с яркими солнечными
крапинками. Она на год моложе меня, мы часто с ней становились в
пару на боевых тренировках. И тоже моя подруга.
Обе красавицы-подружки радостно подбежали ко мне
и я, встав, с улыбкой встретила их крепкие объятия. А когда они
отодвинулись от меня и обернулись поприветствовать мужчин, я
отметила, с каким выражением лица смотрит на Айрису Виктор. К тому
же с приоткрытым ртом и округлившимися прямо до неприличия глазами.
Друзья Виктора тоже заметили его забавную физиономию инеобычнуюреакцию. Наконец он «отошел» и с придыханием
восхитился на русском:
— Твою ма… дивизию!!!
Стерхи просто наблюдали за нами, а мы, услышав
эту фразу, едва не сползли под стол, беззвучно давясь от смеха.
Виктор недоуменно посмотрел на нас, с трудом отведя взгляд
от«объекта»своего
повышенного внимания, и как только до него дошло, отчего все веселятся, впервые смутился.Вот так-так!
Роман впервые за все время нашего знакомства
иронично заметил:
— Ну что, Витек, ты, видать,