– Да как же не были? Ты хомячка выпрашивал…
– Знаешь, что? – Толик приостановился и топнул ногой. – Если желаешь знать, я вообще никогда никаких хомячков не видал!
Мамкин не сразу поняла, что он такое говорит. Секундой позже она решила, что сейчас потеряет сознание. Упадет без чувств, а Толик будет крутиться рядом. Прохожие будут бить ее по щекам, расстегнут сумку, вынут паспорт… Она вспомнила, что паспорт остался дома.
– Толик, подожди. Сейчас мы туда сходим. Скажи мне сначала: где мы живем?
– Адрес, что ли? – с грубоватой пренебрежительностью уточнил Толик.
– Да. Адрес. Улицу, дом, квартиру.
Толик назвал, и Мамкин стало немного легче.
Но тут она встрепенулась снова:
– А почему ты шепелявишь?
– Потому что я не умею говорить «сэ»!
– Как же не умеешь? Тебя научили, ты все выговаривал правильно!
– Ничему меня не учили! – Здесь Толик расплакался. – Я хочу посмотреть хомячка! Что ты ко мне пристаешь со своими дурацкими вопросами!
Он шепелявил безбожно, что твой англичанин.
Мамкин прислушалась. Помимо «с», пропало недавно поставленное «ш».
«Что же это такое?» – подумала она, безучастно спускаясь в подвальчик.
В вонючей клетке суетились белые и рыжие хомячки, их было штук десять-двенадцать.
– Купи! – потребовал Толик, заранее уверенный в отказе и потому сверх меры хамоватый.
– У меня нет денег, – сказала Мамкин. – В другой раз.
– Тогда рыбок.
– Пойдем отсюда. У нас нет аквариума.
– Ну и что! Я посажу их в банку!
– А ну, шагай! – Мамкин забылась и рявкнула.
Толик в ярости пнул какую-то приступочку.
– Пойдем, сынулечка, – Мамкин потянула его наверх. – Поиграем в песочек. Нам ведь вчера привезли песочек. В песочницу. Самосвал. Дядя приехал и насыпал.
– Нет! Там нет песочка!
Там был песочек. Мамкин беспомощно прислонилась к стене. Она с ужасом смотрела на Толика, но видела одних хомячков.
– Нам очень нужно вас увидеть! – кричала Мамкин в трубку.
Папкин кружил по кухне, сжимая в зубах потухшую папиросу.
– Пап! – позвали из комнаты. – Пап, иди сюда! У меня тут что-то не получается!
– Успокойтесь, – сдержанно ответил методист.
– Что случилось?
– Он все забывает! Одно вылечили, а другое сделали!
– Я не лечу… – затянул свою песню упрямый методист. – Я – фаси…
– Верните, как было!
– Я не могу. Вернуть. И разговаривать. Извините, но я переезжаю. Ваш телефон у меня есть, я с вами свяжусь.