– Подождите, подождите…
Папкин остановился:
– Дай я!
– Он отключился, – Мамкин села на табурет. – Он умывает руки.
– Ну, пап! – Толик перешел на визг. – Па-а-а-а-ап! Па-а-а-а-ап!..
– Господи, иду, – Папкин быстро вышел из кухни. Мамкин сидела, как изваяние.
Толик встретил Папкина с коробкой в руках. Детали конструктора были свалены в кучу, на полу накренилось жалкое, недостроенное сооружение.
Папкин присел на корточки:
– Что, никак?
– Ну, да. Помоги.
– Давай, – Папкин вздохнул, уселся на пол и запустил руку в коробку. Вскоре он увлекся. Толик отошел от дел и придирчиво следил за строительством.
Папкин ставил крышу, когда Мамкин снялась с табурета и присоединилась к ним.
Она, конечно, сразу усмотрела неправильность, на которую Папкин по мужскому недомыслию не обратил внимания. Но к конструктору это не имело никакого отношения.
– А что это у тебя за тапки? – спросила она подозрительно. – Где ты их откопал?
– В кладовке, – объяснил Толик с досадой. – Нельзя, что ли?
– Да можно. Но они же тебе давно малы!
– А вот и нет! – Толик с торжеством покрутил ногой. – В самый раз.
Старые, драные тапки пришлись ему впору.
– Сынуля, пойдем-ка со мной, – Мамкин взяла Толика за руку. – На минуточку.
– Пап, ты не напорти! – предупредил Толик и вышел с ней в коридор.
Мамкин поставила его к косяку.
– Измеряться будем? – спросил Толик.
– Да. Мы давно не измерялись.
Но никакие измерения не понадобились. И так было видно, что Толик уменьшился на добрых три-четыре сантиметра.
А ночью надул в постель. В последний раз он описался полтора года назад.
– Анализы у него в порядке, – сказали в поликлинике. И в умном институте. – Зачем вы так нервничаете? В прошлый раз, когда вы его измеряли, он схитрил, встал на цыпочки.
– Он, конечно, немного отстает в развитии, – добавили там же. – Но он нагонит. Такое случается.
Мамкин перебирала фотографии.
– Вот, – она сунула Папкину снимок. – Вот второй. Вот третий.
– Да, – сказал Папкин, всмотревшись. Снимки были сделаны, когда Толику исполнилось три года. Но сегодняшний Толик ничем не отличался от тогдашнего.
– Свин, – позвал сына убитый Папкин. – Посмотри сюда. Узнаешь?
– Узнаю, – Свин радостно заулыбался. – Это мы на горке. А это я где?
– За городом.
– За каким загородом?
– Покажи мне рот, – потребовала Мамкин.
Толик повиновался и даже высунул язык: