Кажется, мое сердце ухнуло в пятки...
— Теперь испытай свой клинок.
Толмач перевел слова Дургулеля, и я шагнул вперед, терзаемый
недобрым предчувствием. Все же мне хватило выдержки улыбнуться и
вновь задержать меч, картинно вскинув его прямо перед собой. Ехидно
скривив губы, Сарас в точности повторил мой жест — я будто в
зеркало посмотрел.
А после мы оба рубанули навстречу ударам друг друга.
Высокий, чистый звон раздался при сшибке. На секунду я замер,
представляя, как отлетает срезанная часть моего клинка и как сталь
вражеского устремляется к моей незащищенной плоти. Но
замешательство прошло — а я остался стоять с целым мечом в руке,
поймав удивленный взгляд царского телохранителя. Правда, уцелел и
черный булат, и спустя секунду Сарас злобно оскалился, со всей силы
нажав на рукоять своего клинка, пытаясь надавить на меня весом тела
и заставить отступить назад.
Не тут-то было! Уперевшись в ответ, я едва не лег на меч,
стремясь отодвинуть противника. Несколько секунд, напрягшись изо
всех сил, мы теснили друг друга под удивленные и восхищенные крики
ясских воинов. Но не взяла ни одна сторона — понимая это, я уже был
готов рвануть рукоять вверх, одновременно ударив оппонента плечом в
грудь, но тут раздался властный голос Дургулеля, и толмач мгновенно
перевел его приказ:
— Остановитесь!
Расцепив оружие, мы с Сарасом синхронно сделали шаг назад.
Телохранитель музтазхира первым делом провел ладонью по режущей
кромке своего меча, с удовольствием убедившись, что она абсолютна
цела и не имеет даже зазубрины! С довольной улыбкой он вскинул
клинок, демонстрируя его собравшимся, после чего мы одновременно
обратили взгляды уже на мой меч.
В груди будто пустота образовалась: в месте столкновения на
харалуге осталась четкая, глубокая — не менее половины сантиметра —
зарубка. Я проиграл...
Убедившись, что его меч лучше, Дургулель с едва заметной улыбкой
— я впервые вижу ее! — негромко заговорил. Толмач почтительно
переводил:
— Меч из «небесного железа» весьма крепок, он лучше многих
мечей. Но он слабее царского клинка, выкованного на далеком
Востоке, и потому твое оружие не может быть принято в дар.
На плечи словно бетонная плита навалилась — опустив их, я низко
поклонился, ощущая все сильнее расползающуюся внутри пустоту.
Переводчик продолжил: